Feature Story

ЗАГЛЯДЫВАЯ В БУДУЩЕЕ – «Втань, расправь плечи, не сдавайся»

Фото: ЮНЭЙДС/ Градин

В конце 2008 года д-р Питер Пиот, Исполнительный директор ЮНЭЙДС с момента ее основания, оставит свой пост, на котором он руководил этой организацией с момента своего назначения в 1994 году. Он размышляет о прошлых достижениях и будущих вызовах в своем интервью Джону Доннелли.

Каковы Ваши чувства накануне Вашего ухода?

Питер Пиот: Я считал, что последние пару месяцев будут довольно спокойными. (Смеется) Я несколько недооценил ситуацию. Однако моей главной целью было обеспечить наше финансирование на следующий год. Это всегда серьезная проблема.

Когда Вы оглядываетесь назад и оцениваете опыт своей работы в ЮНЭЙДС, какие три важнейших достижения Вы могли бы назвать?

ПП: Первое достижение появилось в 1996 году, когда было открыто и стало доступным лечение; столь же важным оказалось серьезное снижение цены на антиретровирусные препараты в дальнейшем. Это очень важные вехи.

Второе достижение – это проведение специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН по ВИЧ/СПИДу в 2001 году. Это было поворотным моментом. После этого был создан Глобальный фонд (для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией); во многих странах ответственность на себя взяли президенты и премьер-министры; СПИД оказался одним из основных вопросов повестки дня во всем мире. Он перестал быть вопросом только для министров здравоохранения. Его обсуждали там, где обычно обсуждают действительно серьезные вопросы.

И третьим достижением, по моему мнению, является то, что в прошлом году объем средств, затраченных на мероприятия в связи со СПИДом, достиг 10 миллиардов долларов США. Это огромная мобилизация средств. Подлинно важной частью всего этого является широкое участие людей, живущих с ВИЧ. Деньги – результат этой активности в сочетании с политической работой, что нашло свое отражение в проведении сессии Генеральной Ассамблеи.

Можете ли Вы описать момент, когда были получены эпидемиологические данные, которые Вас напугали?

ПП: Их было много. Последний опыт такого рода был, когда я увидел данные о росте распространения ВИЧ среди геев в Азии. Мы столкнулись с такой картиной в странах Запада в начале 1980-х годов. То же самое я увидел среди потребителей инъекционных наркотиков в Восточной Европе примерно 10 лет назад. Когда я работал в Центральной Азии и затем в Заире в середине 1980-х годов, показатель распространенности ВИЧ в Южной Африке составлял менее 2%. Затем, уже через несколько лет, этот показатель стремительно вырос и все воскликнули «Это невероятно!». Таких моментов было много. По моему мнению, мы всегда должны это иметь в виду, когда мы размышляем о будущем этой эпидемии. Этот вирус будет продолжать удивлять нас. Поэтому я очень скептически воспринимаю то, что говорят об Азии: «все ограничится концентрированными группами населения». Может быть – да, а может быть – нет. Мы не знаем.

Усилила или ослабила борьба со СПИДом системы здравоохранения?

ПП: Я не видел никаких данных о том, что эта борьба подрывает услуги здравоохранения. Скорее наоборот, это определенно усилило некоторые службы, например лаборатории. Настроенные решительно правительства будут делать все для того, чтобы средства, выделяемые на борьбу с этим заболеванием, использовались для усиления местного потенциала. Эпидемия СПИДа сама по себе оказала чрезмерную нагрузку на системы здравоохранения. Она впервые позволила использовать деньги для усиления кадров в системе здравоохранения, например в Малави, где даже удалось построить поликлиники за счет средств, выделяемых в связи со СПИДом. Еще одним примером является Эфиопия. Здесь сильное правительство и сильный министр здравоохранения. Он использовал средства, выделяемые в связи со СПИДом, для строительства поликлиник в сельских районах. Давайте также не забывать о том, что если бы мы ждали, пока не появятся медицинские службы, прежде чем внедрять антиретровирусное лечение – как это предлагали многие, – мы бы ничего не сделали в плане АРТ и миллионы людей умерли бы.

Что больше всего Вас беспокоит сегодня с точки зрения осуществления мер в ответ на эпидемию?

ПП: Что меня действительно беспокоит, так это то, что, хотя мы и добились измеримого прогресса в обеспечении доступа к лечению, мы не имеем такой же картины в отношении профилактики ВИЧ. Чем это объясняется – нам нужно время или же мы идем не по верному пути? Я лично все больше склоняюсь к тому, что нам надо работать с профессионалами, которые занимаются маркетингом новой продукции, которые знают, как влиять на поведение людей. Профилактика ВИЧ потребует новых стимулов.

По вашему мнению, для борьбы со СПИДом необходимо дополнительно 10 миллиардов долларов США в год? Какие ваши наиболее сильные аргументы в пользу увеличения финансирования?

ПП: Аргумент номер один заключается в том, что финансирование мер в ответ на СПИД работает, позволяет спасти жизни и дает большую отдачу от вложения средств. Потребности налицо. Возьмем лечение – сейчас антиретровирусные препараты получают почти 4 миллиона человек, но еще 8 миллионов человек нуждаются в таком лечении. Кроме того, сейчас мы намного лучше оснащены, чтобы тратить деньги. Первоначально необходимо было разработать системы, создать лаборатории и обучить людей. Сейчас обеспечивать результаты дешевле, поскольку мы сделали исходные капиталовложения.

Как может повлиять на программы мировой финансовый кризис?

ПП: Если финансирование уменьшится, отдача от капиталовложений окажется намного ниже. Если действия будут откладываться, то это приведет к увеличению затрат в будущем. Меня беспокоит то, что правительства вначале начнут урезать затраты на социальный сектор. Это часто имеет место в условиях экономического спада. В Японии, после финансового кризиса в 1990 году, они сократили помощь в целях развития на 60%. А без помощи странам в целях развития, без Глобального фонда беднейшие страны, более всего затронутые СПИДом, не смогут осуществлять свои программы по СПИДу. В развивающихся странах правительства могут иметь меньше доходов. Они могут меньше получать денег из-за рубежа, меньше прямых частных инвестиций. Это означает увеличение числа уязвимых людей и может привести к активизации секс-бизнеса. Мы не знаем, насколько это вероятно. Но это вызывает у меня сильное беспокойство.

Вы часто называете себя активистом. Какую «оценку» Вы поставите активистам за последние несколько лет? Где они преуспели? Где потерпели неудачу?

ПП: По моему мнению, активисты оказались очень успешными в сфере лечения, адвокации и мобилизации средств, в частности Глобальный фонд. Это высшая степень успеха. Что же касается активистов, работающих в целях профилактики, можно отметить Кампанию действий для обеспечения лечения в Южной Африке, но это исключение.

Как вы отделяете политику от дебатов по вопросам профилактики?

ПП: Это невозможно – и здесь нет ничего ненормально. Это касается основного выбора в обществе и в жизни. Считать, что у нас может быть общество, которое будет полностью рациональным в отношении этих вопросов, – это иллюзия и может оказаться не совсем правильным … нужен набор ценностей и принципов, направляющих политику, и затем вы автоматически включаете СПИД в сферу политики. Главное – чтобы эта политика была хорошей политикой, и, по мере возможности, если она подтверждена научными данными, такие данные должны использоваться для спасения жизней. Все еще есть страны, где программы снижения вреда для потребителей наркотиков противозаконны. Это плохая политика.

Что будет особенно трудным в работе по профилактике в будущем?

ПП: В Азии и Восточной Европе нам надо перестать ограничиваться работниками секс-бизнеса и потребителями наркотиков и посмотреть, какое влияние это окажет на население в целом. И во-вторых, растет число стран на востоке и юге Африки, где до половины всех инфекций регистрируется среди устойчивых пар. Что делать в этом случае? Это требует пересмотра наших подходов. Кроме того, нам нужна помощь со стороны делового сектора, с тем чтобы вопросами профилактики ВИЧ занимались профессионалы.

Какой будет роль исследований для анализа путей передачи ВИЧ, которые показывают, где скорее всего могут иметь место новые инфекции?

ПП: Они должны быть очень полезными, поскольку мы не всегда знаем, что происходит. Мы можем вести нашу работу по профилактике на основе информации о том, где эпидемия была пять лет назад. Положение могло измениться, но могло и не изменяться. Меня заботит не только то, что мы должны проводить хорошие исследования, но чтобы результаты этих исследований использовались. Проведение таких исследований в Лесото привело к переменам. В Таиланде делаются попытки изменить подход к профилактике, используя новую информацию. В Китае в исследованиях внимание уделяется гомосексуальным мужчинам. Труднее всего будет проводить исследования в странах с генерализованными эпидемиями – как интерпретировать такую информацию? Если ВИЧ распространен среди супружеских или устойчивых пар, то это означает очень большое число людей – как быть в таком случае?

В своем выступлении на Международной конференции по СПИДу в Мехико вы процитировали слова из песни Боба Марли «Втань, расправь плечи, не сдавайся ». Затем вы сказали: «Я буду это делать. А что будете делать вы?»

ПП: Я пока что не знаю. Я буду занимать академический пост в Имперском колледже в Лондоне, Великобритания, и будут вести определенную работу в связи со СПИДом, но уже как гражданин и член сообщества. Сейчас мне требуется некоторое время, чтобы определиться в жизни. Но я определенно хочу работать в нескольких дисциплинах. Как сказал Боб Марли: «У нас есть свои мысли на этот счет».