Regions

В городе Ресифи, столице штата Пернамбуку на северо-востоке Бразилии, со специально оборудованного велосипеда продают товары, произведенные людьми, живущими с ВИЧ. Этот велосипед называется «дайверсибайк» (от англ. diversity — многообразие), и это одна из стратегий получения дохода, реализованная в рамках проекта «Кухня солидарности». Проект разработан неправительственной организацией Positive Prevention Working Group (GTP+), одной из трех в Бразилии, которые пользуются ресурсами Фонда солидарности ЮНЭЙДС с целью оказания поддержки предпринимательской деятельности под руководством людей, живущих с ВИЧ, и ключевых групп населения. 

Организация GTP+ была основана в 2000 году и стала первой неправительственной организацией в северо-восточном регионе Бразилии, возглавляемой исключительно людьми, живущими с ВИЧ. Помимо «Кухни солидарности», организация еще разрабатывала проекты Espaço Posithivo для оказания поддержки людям, живущим с ВИЧ, и Mercadores de Ilusões для повышения самооценки работников секс-бизнеса и заявления об их правах на гражданство. 

Проект «Кухня солидарности» начался в 2005 году с приготовления пищи для людей, живущих с ВИЧ и обратившихся за поддержкой в GTP+. В 2019 году к проекту присоединилась Школа кондитерских изделий для предоставления работникам секс-бизнеса, бывшим заключенным и другим уязвимым людям, живущим с ВИЧ, возможности получения дохода благодаря кулинарным навыкам. С помощью ресурсов, полученных от Фонда солидарности, GTP+ смогла выдвинуть инициативы по запуску продуктов, разработанных на «Кухне солидарности», в серийное производство и обучить участников различным аспектам предпринимательства. 

«Проект изменил жизнь людей, живущих с ВИЧ и находящихся в уязвимом положении. В ходе проекта они нашли возможность получать доход благодаря предпринимательской деятельности и развили свои навыки в области гастрономии, изучая рецептуры и методы совершенствования продукции», — сказал Владимир Рейс, генеральный координатор GTP+. 

С ним согласен и Серджио Перейра, один из основателей GTP+ и координатор «Кухни солидарности»: «Когда на рынке труда узнают, что мы живем с ВИЧ, нас не принимают. “Кухня солидарности” предоставляет участникам возможность стабильного развития и открывает двери на рынок труда».

Карен Сильва, ученица Школы кондитерских изделий на «Кухне солидарности», отмечает: «В GTP+ ко мне отнеслись с большим вниманием и заботой. Сначала я приняла участие в проекте Posithive Space, а потом стала понемногу помогать на кухне, и вот я здесь. Участие в проекте “Кухня солидарности” изменило мою жизнь и повысило самооценку». В рамках проекта при поддержке Фонда солидарности помощь получили в общей сложности 20 человек.

Поскольку целью проекта было найти и создавать лучшие условия для сбыта продукции, производимой на «Кухне солидарности», руководители проводили еженедельное планирование, организационные и производственные совещания. Они также провели маркетинговое исследование, чтобы определить вкусы и интересы потенциальных покупателей, что было особенно важно для выявления потенциала проекта «Дайверсибайк». 

По словам г-на Рейса, для расширения возможностей и увеличения знаний участников проекта использовалось виртуальное обучение в области гастрономии и администрирования, проводимое в партнерстве с Федеральным сельскохозяйственным университетом штата Пернамбуку. Два стипендиата из этого университета помогали группе на собраниях и подготовили вспомогательные материалы.

Г-н Рейс также отмечает, что проект появился в эпоху социального неравенства. «По этой причине важно реализовывать как можно больше подобных инициатив при поддержке Фонда солидарности, чтобы другие люди в уязвимом положении получали подобные возможности для развития. Благодаря проекту мы смогли наблюдать за тем, как участники генерируют финансовые ресурсы, а также укрепляют свои знания для реализации проектов и обеспечения стабильного развития во время пандемии COVID-19». 

«Поддержка GTP+ Фондом солидарности подчеркивает важность гарантии получения дохода организациями, возглавляемыми уязвимыми ключевыми группами населения. Это стратегически важный шаг, поскольку для этих людей обеспечивается социальная защита, предоставляется доступ к основным ресурсам для заботы о здоровье, а также доступ к услугам по профилактике и лечению ВИЧ», — заявила Клаудия Веласкес, страновой координатор ЮНЭЙДС в Бразилии.

Анастасия Ева Домани — директорка организации «Когорта», эксперт Рабочей группы трансгендеров по ВИЧ и здоровью в Восточной Европе и Центральной Азии и представитель трансгендерного сообщества в Национальном совете Украины по вопросам ВИЧ/СПИДа и туберкулеза.

ЮНЭЙДС поговорила с ней, чтобы узнать, как она и трансгендерное сообщество Украины справляются с вызовами Российской агрессии в Украине.

- Расскажите немного о себе и трансгендерном сообществе в Украине.

Я являюсь директоркой общественной организации трансгендерных людей «Когорта». Наша организация существует около двух лет, хотя в активизме я уже более 6 лет. По оценкам Центра общественного здоровья МОЗ Украины, до войны в стране насчитывалось около 10 000 транслюдей. Понятно, что это минимальные оценки, потому что многие не говорят открыто о своей гендерной идентичности. Многие обращаются за помощью только во время кризиса — так было во время пандемии COVID-19, так происходит и сейчас, во время войны. Сегодня мы получаем просьбы о помощи от людей, о которых  раньше не слышали, людей, остро нуждающихся в гуманитарной, финансовой и медицинской помощи.

В Украине созданы самые благоприятные условия для трансгендеров на постсоветском пространстве в отношении смены документов, юридических и медицинских аспектов смены пола. Наше законодательство еще далеко от совершенства, но мы и другие организации сделали все возможное, чтобы улучшить его. С 2019 года трансгендеры представлены в Национальном совете Украины по вопросам ВИЧ/СПИДа и туберкулеза.

- Каким было положение трансгендерных людей в начале войны?

В 2016 году в Украине был принят новый клинический протокол оказания медицинской помощи при половой дисфории, что значительно облегчило медицинскую часть гендерного перехода. Благодаря ему уже в следующем году люди смогли получить сертификаты об изменении пола.

Однако многим трансгендерам еще предстоит изменить все свои документы. Кто-то вообще не менял, кто-то менял только несколько документов и лишь немногие меняли абсолютно все, включая водительские права, документы об образовании и те, что касаются воинского учета и призыва. Мы предупреждали об этом, а теперь идет война. Многие трансгендеры не понимали, что им нужно сняться с учета в военкомате.

Из-за военного положения мужчины в возрасте 18–60 лет не могут покидать территорию Украины, если у них нет разрешения военкомата. У нас много небинарных людей с мужскими документами, которые не могут уехать.

С началом войны многие трансгендеры переехали на запад Украины. Но, если по документам вы мужчина, вы не можете покинуть территорию страны.

Какова сейчас ситуация и на чем сосредоточена ваша работа?

Из-за войны в некоторых городах вообще никого не осталось. В Харькове было самое большое количество трансгендерных активистов после Киева, в том числе было много тех, кто переехал туда из оккупированных территорий Луганской и Донецкой областей в 2014 году. И теперь они должны были снова переехать. У нас нет информации о смерти кого-либо из трансгендеров, но я думаю, что это только потому, что нет связи с некоторыми городами, такими как Мариуполь. Там многие просто не успели покинуть город, а потом это стало невозможно. Боюсь, что статистика будет ужасной, просто нужно время, чтобы понять, что там произошло.

В Одессе сейчас идет большая работа — у нас там две Юлии, трансгендерные женщины, от которых сообщество получает колоссальную поддержку. Они взяли на себя многие вопросы администрирования  и финансирования. В Одессе лучше обстоят дела с гормонами, с лекарствами. Еще у нас есть координатор в Днепре — она тоже много делает.

Наша работа сейчас направлена прежде всего на финансовую, медицинскую и юридическую помощь трансгендерам, которые находятся в Украине, неважно где, на западе Украины в приютах для беженцев или квартирах, или пребывают в своих городах, где идут военные действия. Страхи есть у всех, но, я думаю, нужно еще иметь какой-то внутренний стержень и пытаться бороться. Я не думаю, что все должны уезжать. Я понимаю, что у многих транслюдей есть обида на общество, на государство. Многие годы, десятилетия они жили в роли жертвы. Многих из них здесь ничто не держит — нет ни работы, ни жилья.

Кто поддерживает вас финансово?

У нас были проекты, запланированные на 2022 год, и буквально в первый-второй день войны представители наших доноров сказали, что деньги можно перенаправить не только на запланированные проекты, но и на гуманитарную помощь. В том числе RFSL, Швеция, которая подошла к этому вопросу максимально гибко и позволила нам не только использовать деньги проекта, но и перечислять их  напрямую нашим координаторам, чтобы они сами могли оплачивать людям жилье, проезд и т.д.

GATE (Global Action for Trans Equality) тоже сразу заявили, что их средства могут быть направлены на гуманитарную помощь, и пообещали дополнительные средства. Альянс общественного здравоохранения через Глобальный фонд для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией позволил внести изменения в бюджет и характер запланированных мероприятий.

Теперь мы будем делать то, что можем в условиях войны, хотя и запланированная работа по мобилизации сообщества  тоже  продолжится в Днепре, Одессе, Львове и Черновцах. У нас даже появились новые партнеры, которые сразу откликнулись на наши потребности.

Я каждый день использую средства OutRight Action для гуманитарных нужд трансгендеров, а также средства ЛГБТ-Европы. Есть и частные пожертвования, не большие, конечно, но они тоже есть.

Как выглядит ваш обычный день?

Мой день заполнен общением с журналистами ведущих изданий. Еще я хожу в супермаркеты за продуктами и раздаю их тем представителям сообщества, кто в них нуждается — у меня есть гугл-формы, где я вижу просьбы о помощи.

Администрирую заявки на консультации психолога и эндокринолога, которые продолжают работать в Украине. Мне поступает много вопросов, связанных с пересечением границы, и я предоставляю информацию о том, как связаться с военкоматом и какие документы им нужны для снятия с учета.

Звонков очень много, поэтому заряжаю телефон раз пять в день. У меня два аккаунта в Instagram, два аккаунта в Facebook, три почтовых адреса, Signal, WhatsApp и т. д. Нужно быть постоянно на связи. Еще выстаиваю в двухчасовых очередях на почте — это, конечно, огромная трата времени, но людям нужны лекарства, которые я посылаю. Еще нужно время, чтобы постоянно следить за новостями, нужно знать, что происходит на фронте, в городах.

Что придает вам силы?

Пока моя семья и ребенок не уехали из города, я не могла спокойно работать.

Я сейчас в Киеве. В первые 10 дней войны был шок и страх — мы жили буквально одним часом. Сейчас просто привыкли к опасности, и я больше не боюсь. Я для себя решила, если суждено, значит, так и будет. В бомбоубежище я больше не спускаюсь: столько работы, столько просьб о помощи, звонков, консультаций ежеминутно.

Я родилась здесь, в Киеве, это мой родной город. Я поняла, что в этот самый худший период для моей страны, надо оставаться здесь. Я не могу убежать, совесть мне не позволяет, потому что знаю, что мой город нуждается в защите. Чтобы помочь, не обязательно быть военным — есть территориальная  оборона, но есть и волонтерская работа, гуманитарная помощь —очень  много работы везде.

Что дает мне силы? Поскольку это моя родная страна, я понимаю, что каждый, кто может, должен сделать что-то на любом фронте. Мы можем делать что полезное, каждый может внести свою лепту, и это дает мне ощущение того, что я нужна, ощущение, что все вместе мы можем сделать так много…

В начале военных действий в Украине правительство соседней Республики Молдова оценивало поток украинских беженцев в страну в пределах 300 000 человек. В настоящее время эта оценка увеличилась до 1 миллиона — огромное число для одной из беднейших стран Европы с населением всего 2,6 миллиона человек.

В первые дни войны ряд гуманитарных организаций, учреждений Организации Объединенных Наций и партнеров из гражданского общества при координации правительства сформировали координационные группы реагирования и приступили к обеспечению наиболее острых потребностей людей, спасающихся от войны, в том числе, убежищ, продовольствия, услуг здравоохранения и социальной защиты, предотвращению гендерного насилия и поддержке психического здоровья.

«Прежде всего, мы должны сосредоточиться на удовлетворении базовых потребностей. Многое еще предстоит сделать для координации со многими гуманитарными организациями, присоединившимися к реагированию. Поскольку молдаване впервые столкнулись с кризисом такого масштаба, мы вместе работаем и учимся в процессе, на собственном опыте», — сказал Юрий Климашевский, Национальный координатор по СПИДув Больнице Дерматологии и Инфекционных Заболеваний в Республике Молдова.

Светлана Плэмэдялэ, старновой менеджер ЮНЭЙДС в Республике Молдова, посетила несколько центров для беженцев вблизи границы Украины и Республики Молдова. «Людей там хорошо принимают, правительство обеспечивает жильем и питанием, старается обеспечить посещение детьми школы и детского сада, так как около 75% беженцев составляют женщины и дети. В республике сейчас находится около 40 000 детей до 18 лет», — сказала она.

По словам г-жи Плэмэдялэ, почти половина беженцев размещается в домах и семьях молдован. «Мы видим необычайную мобилизацию простых людей, которые оказывают огромную поддержку людям, спасающимся от войны», — подчеркнула она.

Политика правительства страны заключается в том, чтобы украинские беженцы получали те же услуги, что и граждане Молдовы, включая услуги, связанные с ВИЧ. «Если кому-то из беженцев необходима антиретровирусную терапию, мы ее предоставим. Мы никому не откажем, если есть возможность помочь», — сказал г-н Климашевский.

«ЮНЭЙДС участвовала в процессе планирования ответных мер с самого начала кризиса, чтобы обеспечить беженцам доступ ко всем услугам, в связи с ВИЧ, которые есть у жителей Молдовы, включая антиретровирусную терапию, опиоидную заместительную терапию  и тестирование на ВИЧ и туберкулез», — сказала г-жа Плэмэдялэ. «К сожалению, стигма и дискриминация людей, живущих с ВИЧ, по-прежнему высоки, в связи с чем, не все люди, живущие с ВИЧ, обращаются за помощью.  Мы взаимодействуем с нашими партнерами из гражданского общества, чтобы активно предоставлять людям информацию, чтобы они знали, куда обращаться за поддержкой».

Руслан Поверга из неправительственной организации «Позитивная Инициатива»  сообщил, что организация уже выявляет беженцев, нуждающихся в антиретровирусной терапии, и направляет их за получением помощи. «Мы начали активно информировать людей и, при необходимости, предоставлять комплексный пакет услуг по профилактике ВИЧ, включая тестирование и скрининг на ВИЧ, туберкулез и гепатиты, а также предоставление услуг по снижению вреда и презервативов. В ближайшем будущем мы четче поймем необходимость и объемы таких услуг среди беженцев».

Страновой офис ЮНЭЙДС в Республике Молдова перераспределил средства для удовлетворения неотложных гуманитарных потребностей беженцев. Это расширит возможности Национальной программы по СПИДу для обеспечения антиретровирусной терапией гораздо большего числа беженцев, живущих с ВИЧ. Тестирование вирусной нагрузки также доступно, если есть необходимость изменить режим лечения.

«Ситуация развивается стремительно. Мы очень внимательно следим за изменениями, чтобы понять, когда и где искать дополнительную поддержку. Глобальный фонд для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией готов перераспределить средства, если они понадобятся, и Республика Молдова может получить доступ к ресурсам из чрезвычайного фонда Глобального фонда. В случае, если Национальная программа по СПИДу не сможет удовлетворить потребности, мы обратимся за дополнительной поддержкой к Глобальному фонду, ЮНЭЙДС, Детскому фонду ООН и Всемирной организации здравоохранения», — добавила г-жа Плэмэдялэ.

Яна Панфилова — украинка, родилась с ВИЧ. Когда ей было 16 лет, она создала Teenergizer, общественную организацию для поддержки подростков и молодых людей, живущих с ВИЧ в Украине. С 2016 года Teenergizer работает на международном уровне, продвигая права подростков и молодежи в Украине и семи городах пяти стран Восточной Европы и Центральной Азии. С 2019 году организация начала оказываать услуги по психологической поддержке подростков и подготовила более 120 онлайн-консультантов-психологов для поддержки молодежи по всему региону. В июне 2021 года Яна выступила на открытии Совещания высокого уровня Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций по СПИДу. Когда началась война в Украине, она вместе с семьей покинула Киев, Украина, и направилась в Берлин, Германия, откуда продолжает свою работу по поддержке молодых людей, живущих с ВИЧ в Украине.

Почему и как вы уехали из Киева?

Уже через несколько дней после начала российского вторжения я поняла, что нам нужно принять судьбоносное решение — улицы патрулировали люди с автоматами. Мне пришлось убедить маму, что нам нужно уехать, потому что она уезжать не хотела. Меньше чем за час мы собрали вещи, поехали на Киевский вокзал, оставили там машину и сели в первый попавшийся поезд. Там было очень много людей – матерей с детьми, отцов и братьев, провожающих свои семьи, многие люди паниковали. Мы ехали стоя в поезде 12 часов с чемоданами и кошкой. Когда бабушка догнала нас на станции, мы все вместе и с ее собакой выехали из Украины, пересекли границу с Польшей и поехали дальше в Берлин. Весь путь занял семь дней. Это было самое длинное и сложное путешествие в моей жизни — я не хотел уезжать из любимого Киева, не имея понятия, где мы окажемся. Сейчас мы здесь, в Берлине, беженцы, в безопасности, но мы все еще не верим в то, через что мы прошли, и в шоке от того, что происходит с людьми в Украине. Но, по крайней мере, мы в безопасности и вместе — моя мама, бабушка и ее собака, я и мой кот. Мне повезло, что я взяла с собой достаточно антиретровирусной терапии, так что мне хватит ее примерно на два месяца.

Вы уже устроились в Берлине?

Мы все еще в подвешенном состоянии, как и миллионы других украинских женщин и детей, которые также прошли этот путь. Но все, кого мы встречали на каждом этапе нашего путешествия, были добрыми и гостеприимными. Сейчас мы выясняем юридические аспекты того, как оставаться здесь, в Берлине, в течение следующих нескольких недель и как мы можем получить доступ к местным медицинским и социальным услугам. Даже то, как мы можем снимать квартиру, до сих пор неясно. Мы записались онлайн на прием в муниципалитете Берлина, чтобы уточнить детали, в частности о получении медицинской страховки для медицинского обслуживания и непрерывного доступа к лечению ВИЧ.

Я также нахожусь в контакте с Berliner Aids-Hilfe, одной из старейших неправительственных ВИЧ сервичных организаций в Европе; они имеют большой опыт работы с мигрантами, живущими с ВИЧ, еще со времен войны в бывшей Югославии. Они классные, готовы помочь с антиретровирусной терапией, а также в решении других проблем, с которыми сталкиваются украинцы, живущие с ВИЧ, здесь, в Берлине.

Итак, теперь ты более или менее в безопасности. Как обстоят дела у других ребят из Teenergizer?

Большинство наших подростков, живущих с ВИЧ, уже уехали из Украины и сейчас находятся в Германии, Литве, Польше, Эстонии и других странах. Со многими из них мы общаемся каждый день. Некоторые из активистов решили остаться с родителями в Киеве и других городах, где продолжается война. Сейчас мы уточняем последнюю информацию и пытаемся следить, где все находятся и в безопасности ли они. Но это не быстрый и не легкий процесс. Все сейчас решают базовые вопросы и налаживают связь. Наши сотрудники, наставники и клиенты теперь разбросаны по разным странам, в каждой из которых действуют разные законы, схемы лечения и доступ к Интернету. Те, кто еще в Киеве, связываются с нашими партнерами, которые до сих пор обеспечивают доступ к антиретровирусной терапии и экстренной гуманитарной помощи. Большинство наших консультантов-психологов до сих пор оказывают онлайн-помощь тем, кто в ней больше всего нуждается.

Какие вопросы вы решаете, чтобы остаться в Берлине?

Как я сказала, самые актуальные для нас вопросы правового характера, связанные с временным статусом здесь и, во-вторых, вопросы доступа к медицинскому обслуживанию и антиретровирусной терапии. В-третьих, жилье. Я никогда не думала, что вопрос жилья может быть таким важным и таким нервным моментом. Местные волонтеры круглосуточно помогают, и миллионы европейцев дают возможность жить у них дома. Но для сотен тысяч украинцев, которые до сих пор живут на складах, в убежищах и другом временном жилье, отсутствие места, которое можно назвать временным домом, может сломить дух.

Люди здесь, в Берлине, и все немцы, которых мы встретили с тех пор, как мы приехали, были очень гостеприимны, за что мы невероятно благодарны. Я знаю, что города по всей Европе спытаются поддержать миллионы украинцев, но я не думаю, что мы смогли бы найти более безопасное и более терпимое место для проживания, чем Берлин.

Как ты думаешь, что сейчас важнее всего продолжать делать?

Что бы ни случилось в связи с войной, мы должны продолжать поддерживать друг друга в семье Teenergizer. В Украине мы годами боролись за то, чтобы молодые люди, живущие с ВИЧ, могли защитить свое здоровье и права. И теперь кажется, что многие из наших с трудом завоеванных достижений исчезли в один момент. В разгар этого кризиса мы должны продолжать отстаивать свои права и сосредоточиться на неотложных потребностях, с которыми сталкиваются самые уязвимые члены нашей сети Teenergizer. Мне повезло, что я жива и нахожусь здесь, в Германии, в безопасности. Но многие наши друзья до сих пор в Киеве и других городах Украины, борются за свою жизнь и нашу страну. У некоторых из них нет выхода, а другие не хотят покидать свои дома и свои семьи. Сейчас, как никогда, они нуждаются в нашей поддержке и должны знать о том, что мы продолжим делать все возможное, чтобы их поддержать в тот момент, когда они больше всего в этом нуждаются.

Во-первых, мы должны помочь им справиться с этим новым кризисом и продолжить оказание жизненно важных услуг — обеспечить препараты для лечения ВИЧ для тех, кому это срочно необходимо, а также услуги по профилактике и тестированию. Во-вторых, мы должны продолжать предоставлять молодым людям услуги по ментальному здоровью, особенно консультирование по принципу «равный равному». В нашем регионе ВИЧ является скорее социальной проблемой, чем проблемой здравоохранения. Сегодня молодые украинцы, живущие с ВИЧ, сталкиваются с тройным кризисом своего здоровья, своей безопасности и острым стрессом и депрессией, вызванными войной. Психологи называют это посттравматическое расстройство. Эта травма продолжится для целого поколения украинцев. Молодые ребята, остро нуждающиеся в профессиональной психологической поддержке, могут начнать употреблять наркотики и из-за этого некоторые из них могут инфицироваться ВИЧ, но им будет слишком страшно или стыдно просить о помощи в нынешнем кризисе. То же самое относится к девочкам-подросткам и женщинам, которые не могут реализовать свои репродуктивные и сексуальные права, или к тем, кто не используют презерватив во время секса, или к миллионам украинских женщин, оказавшимся одним в Европе, вдали от дома, семьи и друзей, которым может угрожать эксплуатация. Сегодня тысячи подростков, живущих с ВИЧ, в Украине, боятся раскрыть свой статус. Многие до сих пор не знают, как защитить себя от ВИЧ и от жестокости войны. Миллионы украинских молодых людей остались один на один со своими тревогами и страхами, а целое поколение будет иметь дело с посттравматическими расстройствами — это требует неотложного внимания. Я убеждена, что если мы предоставим хотя бы базовые консультации и поддержку сейчас, молодые люди, столкнувшиеся с многочисленными кризисами, смогут лучше справляться со своими проблемами долгие годы.

А также несмотря ни на что, мы должны продолжать принуждать политиков к тому, чтобы они не только прислушивались к молодежи, но и позволяли ей влиять на процесс принятия решений о собственном здоровье и будущем. Голоса молодежи, особенно молодых женщин, должны быть услышаны, чтобы остановить войну и восстановить Украину.

Каким вы видите будущее Teenergizer сейчас?

Сегодня я, моя семья и моя страна столкнулись с величайшим кризисом в нашей жизни. А если я не уверена в завтрашнем дне, мне трудно увидеть, что нас ждет в будущем. За эти годы мы создали настоящую семью, команду молодых лидеров Teenergizer в разных городах Восточной Европы и Центральной Азии — в Казахстане, Кыргызстане, Таджикистане, Украине, даже в России. Но теперь мы разделены. После Второй мировой войны Уинстон Черчилль сказал, что будет стена. И я думаю, что сейчас появляется новая стена.

Что бы вы сказали сегодня, если бы снова оказались на трибуне Генеральной Ассамблеи ООН?

Сегодняшняя война - это война между старым и новым миром.

Мы, молодые люди, хотим жить в новом мире, где нет войн, где прекращены такие пандемии, как ВИЧ, туберкулез и COVID-19, где победили бедность и решены проблемы климата. В этом новом мире все люди, кем бы они ни были и кого бы ни любили, на каком бы языке ни говорили и какой у них был паспорт, могут пользоваться свободой и жить достойно, путешествовать и перемещаться через открытые границы, между мирными странами. Насколько это важно и ценно, мы узнали в последние годы, когда украинцы могли путешествовать. Мы увидели, как миролюбиво живут люди в других частях света, и это заставило нас оценить красоту и свободу, которые сегодня есть у нас в Украине. Сегодня, более чем когда-либо, мы понимаем, что хотим восстановить в своей стране, только тогда, когда сравниваем это с ценностями, которые находим в других странах.

А именно старый мир финансирует и поддерживает эту войну. Это дорога в никуда. С миллиардами, потраченными на эту бессмысленную войну, мир мог бы найти лекарство от ВИЧ, покончить с бедностью и решить другие гуманитарные кризисы.

Новый мир – это развитие, а не разрушение. Он о том, чтобы улучшать себя, улучшать качество своей жизни и поддерживать других в их стремлении делать то же самое.

У всего есть конец. И война когда-нибудь закончится. Что ты будешь делать в первый день после окончания войны?

Начну читать книгу Льва Толстого «Война и мир».

24 февраля Елена Шерстюк, специалист ЮНЭЙДС по коммуникации и работе с населением в Украине, была вынуждена уехать из Киева. Она вышла с нами на связь, находясь на Западной Украине.

Какими были ваши первые мысли 24 февраля?

Ну, этот день начался очень рано. Мой сын прислал мне сообщение в 5 утра со словами: «Кажется, началась война». Когда я вышла на балкон, то услышала громкие звуки, похожие на разрывы бомб.

Тогда вы и решили уехать из Киева?

Сначала я сидела в машине со своими кошками, а потом, после разговора со страновым координатором и остальным персоналом, решила поехать в свой загородный дом, куда  также приехали мой сын и его жена.

Там было безопасно?

Когда я приехала, то поняла, что там еще хуже, чем в городе. Наш дом находится рядом с аэропортом Гостомель, который стал целью для ракет. Мы практически не спали. Все небо было красным. В этом доме мне очень нравились панорамные окна, но в тот раз это был скорее минус. Стекла все время дребезжали.

Что вы предприняли дальше?

25 февраля в полночь мы решили уехать на Западную Украину. Я пять лет проработала в том регионе, в Детском фонде ООН, и после ездила туда еще несколько раз, так что эта горная местность показалась мне достаточно безопасным вариантом.

Нам пришлось ехать 28 часов подряд, поскольку двигаться нужно было зигзагами, избегая обстрелов и выискивая альтернативы закрытым дорогам и взорванным мостам. Приходилось постоянно менять маршрут. Это было довольно сложно.

Я попросила друзей на месте помочь найти жилье, и в итоге мы поселились в деревянном доме с пятью комнатами и другими семьями и общей кухней.

Поддерживали ли вы связь со своей командой и с руководителем?

У нас в Украине небольшой офис ЮНЭЙДС, и из-за COVID-19 мы уже создали  множество каналов связи: WhatsApp, Viber и т. д. Каждое утро мы проводим что то вроде переклички. Это помогает оставаться на связи. Коллеги из региона и глобальный центр также общаются с нами, что помогает мне чувствовать себя нормально.

Нормально?

Я не могу спокойно спать и есть, но работа, встречи и координация усилий помогают мне сохранять спокойствие и двигаться вперед.

Но за это время у меня выработалась зависимость от новостей. Не могу перестать смотреть и читать о том, что происходит. Я все время думаю о своей квартире в городе, о загородном доме с садом и о том, когда мы все сможем туда вернуться.

Я не жалею о том, что уехала. Я не боец, не служу в армии, так зачем мешать людям делать свое дело. Первую неделю я была в шоке, надеялась, что это быстро закончится, но прошло уже три недели.

Полагаю, вы взяли с собой паспорт и телефон, а как насчет еды и одежды?

Я взяла с собой все важные документы и паспорт, а также свой рабочий компьютер, но у меня была с собой только одежда, в которой я работаю в саду, поэтому с тех пор я ношу мужскую куртку. Наверное, я выгляжу сейчас немного потрепанной, но не я одна такая! (смеется)

Что касается продуктов питания, здесь работают небольшие рынки, и пока что у нас нет дефицита. Мы стараемся чем-то занять себя, помогаем местным женщинам, которые выпекают хлеб. Также в деревне организованы другие общественные мероприятия.

(перебивает сама себя) Слышите это, Шарлотта? Это сигнал воздушной тревоги. Все, закончился.

Пережив подобное, какой совет вы могли бы дать нам?

Во-первых, в такие времена очень хорошо иметь личные связи с людьми. Я не только смогла установить контакт со своими нынешними коллегами, но и пообщалась с бывшими друзьями по работе.

С первого же дня я поддерживаю связь с организациями людей, живущих с ВИЧ, и другими неправительственными организациями, чтобы знать, как у них идут дела. Это означает много звонков, но все это — профессиональные и личные отношения, которые я строила многие годы, и я хотела бы знать, что все эти люди в безопасности.

Должна сказать, что в ЮНЭЙДС действительно хорошо налажен обмен важной информацией о том, какие услуги доступны, где и для кого, например пополнение запасов антиретровирусных препаратов или опиоидная заместительная терапия. Мы собираем необходимую информацию и передаем ее друг другу. До войны я была членом комитета  по надзору и программного комитета Национального Совета по ВИЧ/СПИДу и туберкулёзу, который координирует реализацию грантов Глобального фонда для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией, поэтому мы с коллегами по-прежнему пытаемся работать по этим программам. Это непросто, как и в случае с мониторингом, ведь многие люди все еще работают из бомбоубежищ, что усложняет ситуацию.

Очевидно, что стратегическое планирование сейчас затруднено. Вначале все принимали ситуативные решения. Наши партнеры и другие международные организации стремились помочь, и, к сожалению, из-за этого возникало много случаев дублирования. Один раз тебя поросят найти матрасы, потом кому-то понадобился бензин, но теперь все стало более организованным.

Я поняла, что требуется время, чтобы понять, как правильно действовать и реагировать, а еще очень важно найти свою нишу. Не нужно распыляться.

Хорошие советы. Нужно определять роли и использовать сильные стороны каждой организации, чтобы работать лучше как единое целое?

Именно. Еще один важный момент — это участие глобального центра. В основном я работаю с местными коллегами, это 90 % моего времени, здесь много всего происходит и ситуация непрерывно меняется, поэтому было очень полезно получать из главного офиса общую картину.

Расскажите подробнее, пожалуйста.

Приятно осознавать, что такие страны, как Польша и Республика Молдова, и простые люди решили помогать Украине. Теперь я знаю, что делают наши коллеги в Европе в отношении антиретровирусной терапии и международной помощи. В Украине приняты многие европейские стандарты. Наши нормативные требования к лекарствам и интеллектуальной собственности близки к европейским и не имеют аналогов в бывших странах Советского Союза. Наше законодательство содержит разделы, посвященные ключевым группам населения, и запрещает дискриминацию. Правительство Украины финансирует базовые услуги по профилактике ВИЧ для сотен тысяч людей из ключевых групп населения. Кроме того, у нас хорошо развиты услуги снижения вреда, поскольку в Украине высокому риску инфицирования ВИЧ подвергаются в основном люди, употребляющие инъекционные наркотики. Тысячи людей проходят опиоидную заместительную терапию и пользуются услугами доконтактной профилактики. Права лесбиянок, геев, бисексуалов, трансгендерных лиц и интерсексуалов также являются неотъемлемой частью стратегии по защите прав человека в нашей стране.  Подобных достижений очень немного в странах Восточной Европы.

Хотите еще что-нибудь добавить?

Для меня очень важно чувствовать связь с другими людьми, так что поддерживайте контакт! И должна сказать, что меня впечатлило то, как люди объединились. Украина сплотилась. Это мое оптимистичное наблюдение — люди оказывают огромную поддержку друг другу. Слава Украине!

ЖЕНЕВА, 18 марта 2022 г. — ЮНЭЙДС одобряет отмену парламентом Зимбабве раздела 79 Уголовного кодекса, который признает уголовно наказуемым деянием передачу ВИЧ. Новый законопроект о браке, принятый парламентом и отменяющий данный раздел Уголовного кодекса, теперь должен быть подписан президентом. Криминализация передачи ВИЧ неэффективна, ведет к дискриминации и подрывает усилия по сокращению числа новых случаев заражения ВИЧ. Такие законы активно препятствуют тестированию на ВИЧ и обращению к соответствующим услугам по лечению и профилактике.

«Цели общественного здравоохранения не реализуются, если отрицаются права отдельных людей, и я выражаю благодарность Зимбабве за этот очень важный шаг, — заявила исполнительный директор ЮНЭЙДС Винни Бьянима. — Это решение укрепляет меры в ответ на ВИЧ в Зимбабве, снижая уровень стигмы и дискриминации, которые зачастую не дают уязвимым группам населения получать услуги по профилактике, уходу и лечению ВИЧ».

ЮНЭЙДС тесно сотрудничает с Национальным советом по СПИДу Зимбабве, юристами по правам человека, парламентариями, активистами гражданского общества и населением в борьбе за отмену закона, криминализирующего ВИЧ. Расширительное и ненадлежащее применение уголовного законодательства против людей, живущих с ВИЧ, остается серьезной проблемой во всем мире. Более 130 стран по всему миру по-прежнему криминализируют сокрытие информации о ВИЧ, создание риска заражения и передачу вируса посредством специального или общего уголовного законодательства.

В 2018 году ЮНЭЙДС, Международная ассоциация поставщиков услуг по уходу в сфере СПИДа и Международное общество по СПИДу созвали экспертную группу ученых, разработавшую Совместное заключение экспертов по научным аспектам проблемы ВИЧ в контексте уголовного законодательства. Это заключение призывает правоохранительную систему обеспечить научно обоснованное применение законодательства по уголовным делам, связанным с ВИЧ. 

За последние десять лет в Зимбабве удалось добиться значительного прогресса в противодействии ВИЧ. Согласно оценкам, 1,2 миллиона из 1,3 миллиона людей, живущих с ВИЧ в этой стране, в настоящее время принимают жизненно важные лекарства. Количество смертей вследствие СПИДа с 2010 года снизилось на 63 %, а число новых случаев заражения за тот же период — на 66 %.

ЮНЭЙДС

Объединенная программа Организации Объединенных Наций по ВИЧ/СПИДу (ЮНЭЙДС) возглавляет и вдохновляет мир для достижения единого видения: ноль новых ВИЧ-инфекций, ноль дискриминации и ноль смертей вследствие СПИДа. ЮНЭЙДС объединяет усилия 11 учреждений ООН – УВКБ ООН, ЮНИСЕФ, ВПП, ПРООН, ЮНФПА, ЮНОДК, «ООН-женщины», МОТ, ЮНЕСКО, ВОЗ и Всемирный банк – и тесно сотрудничает с глобальными и национальными партнёрами для того, чтобы положить конец эпидемии СПИДа к 2030 году в рамках Целей устойчивого развития. Вы можете узнать больше на сайте unaids.org или связавшись с нами через Facebook, Twitter, Instagram и YouTube.

Автор: Мишель Казачкин. Эта статья была впервые опубликована в газете Telegraph

Понятно, что Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) призывает обеспечить бесперебойные поставки кислорода и критически важных предметов медицинского назначения для тех, кто в них нуждается в Украине, а также пытается организовать безопасный транзит грузов через Польшу. Но это не ново. Это было и раньше.

Аннексия Крыма Россией и конфликт в Донецкой и Луганской областях Восточной Украины в 2014 году подорвали обеспечение лекарствами от ВИЧ и туберкулеза. Благодаря усилиям по доставке перапаратов через нестабильную систему логистики через внутренние границы и финансированию Глобального фонда для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией, лекарства продолжали поступать на эти территории на протяжении последних восьми лет.

Можно предположить, что, если Россия займет новые украинские территории, то проблемы, связанные с обеспечением доступа к препаратам для людей, живущих с туберкулезом и ВИЧ, будут столь же серьезны, если не усугубятся.

Кроме того, сепаратистские органы власти на Донбассе и в российской администрации в Крыму резко остановили поддерживающую терапию агонистами опиоидов (ПТАО) для людей, употребляющих инъекционные наркотики, что привело к страданиям и смертям от передозировки и самоубийств.

НПО, работающие с пострадавшими сообществами на Донбассе, были закрыты. Десятилетия борьбы с ВИЧ и туберкулезом научили нас тому, как важны усилия гражданского общества, грамотное лидерство и соблюдение прав человека для борьбы с этими заболеваниями.

Российская Федерация отказывается разрешать ПТАО в качестве меры снижения вреда и снижения риска передачи ВИЧ через совместно используемые иглы.

С другой стороны, Украина является признанным лидером по программам снижения вреда, в том числе благодаря ПТАО и программам обмена игл. Это имеет большое значение для Восточной Европы и Центральной Азии, где по-прежнему наблюдается самая быстрорастущая эпидемия ВИЧ в мире.

Около 1,6 млн человек в данном регионе живут с ВИЧ (доля России составляет 70 %), и каждый год инфицируется около 146 000 человек. На путь передачи через употребление инъекционных наркотиков приходится около 50 % новых случаев инфицирования, но в ближайшие годы незащищенный секс станет основным путем передачи ВИЧ.

Украина -  одна из наиболее успешных стран региона в плане обеспечения доступа к антиретровирусным препаратам — 146 500 человек за последний год.

Эти достижения оказались под угрозой еще до начала войны, поскольку из-за ограничений, связанных с COVID-19, количество людей, прошедших тестирование, в 2020 году снизилось на четверть. В ближайшие недели и месяцы войны эти услуги могут оказаться полностью недоступны. 

Восточная Европа также остается мировым эпицентром мультирезистентного туберкулеза. Несмотря на достигнутый за последние десять лет прогресс, распространенность туберкулеза, уровень смертности и, в частности, заболеваемость мультирезистентным туберкулезом на Украине остаются высокими (второе место по количеству случаев в регионе). 

Туберкулез, устойчивый к лекарственным препаратам, наблюдается примерно у 27,9 % новых пациентов с туберкулезом и у 43,6 % пациентов, проходивших лечение ранее, а успех лечения от мультирезистентного туберкулеза составляет порядка 50 %.

Если в 2020 году COVID-19 сократил количество выявленных случаев вдвое, нетрудно представить, что в результате войны процент обнаружения и вовсе может упасть до нуля.

По мере того как системы здравоохранения испытывают все больше проблем, а лечение и профилактика прерываются, уровень смертности от ВИЧ, туберкулеза, мультирезистентного туберкулеза и COVID-19 в Украине будет быстро расти. Сотни тысяч людей были вынуждены переехать, и в таких городах, как Львов, не хватает лекарств и медицинских изделий.

К сожалению, результаты вторжения выходят за пределы Украины: в страхе за свою жизнь из страны бежали уже более миллиона человек. Последствия этого будут ощущаться во всех городах и регионах Центральной Европы, где меры по противодействию туберкулезу, ВИЧ и (недавно) COVID-19 и без того являются весьма слабыми. 

Пограничные районы и соседние страны должны будут предвидеть это и решать новые проблемы здравоохранения. Мы попали в тупиковую ситуацию: международное сотрудничество и солидарность в отношении Восточно-Европейского региона не были достаточно сильны в течение последних двух лет мировой борьбы с пандемией.

Поставки медикаментов от ВОЗ и формирование безопасного коридора для беженцев — это, несомненно, хорошие новости в свете разворачивающейся трагедии, но нам нужно гораздо больше.

Необходимо обеспечить защиту, функциональность, безопасность и доступность медицинских систем и учреждений для всех, кто нуждается в жизненно важных медицинских услугах, а также обеспечить защиту медицинских работников.

Мишель Казачкин является старшим научным сотрудником программы глобального здравоохранения в Женевском институте международных отношений и развития (Швейцария), а также бывшим специальным посланником Генерального секретаря ООН и ЮНЭЙДС по ВИЧ/СПИДу в Восточной Европе и Центральной Азии. До этого он был исполнительным директором Глобального фонда для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией.

Через десять дней после начала российских военных действий в Украине представитель ЮНЭЙДС побеседовал с Алексеем Квитковским, главой ресурсного центра «Волна» на Донбассе, принадлежащего Всеукраинскому объединению людей с наркозависимостью — неправительственной организации, которая работает с потребителями инъекционных наркотиков в Украине.

Как вы себя чувствуете, Алексей?

Я устал бояться и постоянно куда-то бежать. Я решил, что буду продолжать делать то, что делал в течение последних 14 лет — защищать права ключевых сообществ, особенно людей, употребляющих инъекционные наркотики, и нуждающихся людей.

Это не первая ваша встреча с войной?

Восемь лет назад, когда Российская Федерация атаковала восточную часть Украины, я был там. Как вы знаете, теперь эти области являются самопровозглашенными республиками. У меня трое детей, и двое из них родились во время этого конфликта: один — в 2014 году, другой — в 2019 году.

Я до сих пор работаю в четырех городах Луганской области, которые контролируются украинским правительством и расположены почти на передовой: Северодонецке, Лисичанске, Рубежном и Кременной.

Чем вы занимаетесь на работе в настоящее время?

Наша неправительственная организация получает и затем доставляет людям препараты для опиоидной заместительной терапии (ОЗТ), а также продукты питания и воду. У нас достаточно препаратов ОЗТ до конца месяца. Это около 28 дней, а что мы будем делать потом, я не знаю.

Кроме того, в некоторых городах затруднен доступ к антиретровирусной терапии. В основном мы сейчас определяем, кому чего не хватает и есть ли риск прерывания лечения.

Много ли людей уехали из вашего региона?

Очень немногие могут уехать, потому что у них попросту недостаточно средств для этого. Пока что эвакуируют только женщин, маленьких детей и пожилых людей.

Наша неправительственная организация обратилась к международным организациям, и мы получили помощь от Евразийской сети снижения вреда, Евразийской сети людей, употребляющих наркотики, и «Волны», и это очень помогло нам в оказании срочной помощи.

А вы сами?

Я просил жену взять детей и уехать во Львов. Я даже нашел для них место, где они могли бы жить, но она сказала, что не оставит меня, и поэтому она осталась здесь.

Но я боюсь. Я переживаю за своих детей и любимую жену.

Что позволяет вам двигаться дальше?

Каждый день я хожу на работу. Люди спрашивают меня, не боюсь ли я за свою жизнь. Я отвечаю на этот вопрос так: «Когда ты решаешь проблемы других, ты неосознанно забываешь о собственном страхе и о войне. Затем решение проблемы человека из сообщества становится для тебя главной задачей, и ты стараешься помогать ему всеми доступными способами».

24 февраля, в первый день военного конфликта, Валерию Рачинскую, живущую в Киеве, разбудили звуки артобстрела, но она лишь перевернулась на другой бок и попыталась снова заснуть. Она родилась в Луганске и в 2014 году уже была свидетельницей одного конфликта.

«Я думаю, что мой мозг проанализировал этот шум и понял, что у меня нет причин для беспокойства, — сказала она во время видеоконференции из небольшой деревни на Западной Украине. — Но когда я увидела, что мои дети плачут и боятся, то поняла, что нам снова придется переезжать».

Тем же вечером она с двумя сыновьями отправилась в бомбоубежище, а затем бросила свой дом в столице и вместе с братом и его семьей уехала из города.

Как директор по правам человека, гендерному и общественному развитию в организации 100% Life — крупнейшей сети людей, живущих с ВИЧ, в Украине, — она подчеркивает, что была вынуждена переехать в более безопасное место, чтобы продолжать помогать людям.

«Представьте, что вы находитесь в самолете, и произошла разгерметизация, — объясняет Валерия. — Сначала вы должны надеть маску на себя, а уже потом — на других».

Ключевым моментом для нее и ее организации было наличие доступа в Интернет, стабильной мобильной связи, открытых банков и относительного чувства безопасности. В эти дни ей казалось, что она работает оператором сложного пульта.

«Я отвечаю на все звонки и стараюсь перенаправить их нужным людям, — говорит она. — Все это происходит без остановки, и из-за большого количества атак и непредсказуемости у меня получается продвигаться вперед лишь маленькими шагами».

Она выражает благодарность руководителю организации 100% Life Дмитрию Шерембею за предварительное планирование.

«Многие говорят нам, что мы разводим лишнюю панику, но мы все же перевезли свои серверы, документы и все, что считается конфиденциальным, на Западную Украину, а часть — даже в Польшу и Германию».

Некоторые из ее коллег остались в Киеве, заявив, что справятся, но через 10 дней многие из них тоже уехали.

«Теперь мы сосредоточили усилия на эвакуации и перемещении людей, живущих с ВИЧ, и их семей, а также маргинализированных групп. Мы нанимаем для них автобусы, — рассказывает Валерия Рачинская, кутаясь в синюю толстовку. — Тем, кто живет не в Киеве, мы отправляем деньги банковскими переводами на покупку еды и других необходимых вещей».

В стране достаточный запас лекарств от ВИЧ на период до апреля, но при содействии международных партнеров и координации ЮНЭЙДС 100% Life уже запланировала срочную доставку в Польшу дополнительных партий жизненно важных лекарств. Правительство Польши предоставило склад и согласилось помочь с логистикой, чтобы обеспечить антиретровирусными препаратами людей, живущих с ВИЧ, в Украине.

Украина занимает второе место по масштабу эпидемии СПИДа в регионе. Согласно оценкам, в стране 250 000 человек, живущих с ВИЧ, более половины из которых получают антиретровирусную терапию. Для сохранения здоровья это лекарство им необходимо принимать ежедневно.

«Наша главная задача сейчас — спасать жизни, обеспечивать безопасность и стимулировать людей не бросать лечение», — говорит Валерия. Сеть 100% Life уже переработала ключевые аспекты своей программы, чтобы получить финансирование от Глобального фонда для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией на удовлетворение неотложных потребностей.

Валерия Рачинская присоединилась к организации 100% Life в 2011 году и стала свидетельницей того, как Украина сделала огромный шаг к победе над эпидемией СПИДа. Она особенно гордится положительными результатами программ снижения вреда, включая опиоидную заместительную терапию и обмен игл и шприцев, благодаря которым в Украине значительно снизилось количество новых случаев заражения ВИЧ. ВИЧ в стране по-прежнему непропорционально сильно влияет на людей, употребляющих инъекционные наркотики, а текущая военная операция может поставить под угрозу возможность проведения заместительной терапии. По словам Валерии, 100% Life активно работает над тем, чтобы этого избежать.

Не меньшую обеспокоенность у нее вызывает вопрос защиты работников секс-бизнеса, лесбиянок, геев, бисексуалов, трансгендерных лиц и интерсексуалов, а также людей, употребляющих инъекционные наркотики. Помня о насилии и стигме, с которыми эти группы населения сталкивались во время конфликта на востоке Украины, она опасается, что представители ключевых групп населения и на этот раз станут жертвами насилия.

«Наша следующая задача — начать отслеживать нарушения прав человека, — говорит она. — Это очень важно для меня».

В тот день Пит из Бангкока (Таиланд) жил привычной жизнью и работал. У него был бизнес по импорту и экспорту свежих овощей между соседними странами Юго-Восточной Азии — семейное предприятие, управляемое вместе с сестрой. Он был счастлив в серьезных долгосрочных отношениях со своим партнером, и все казалось идеальным. В тот день он вместе со своим партнером прошел тестирование на ВИЧ, и его жизнь внезапно стала меняться.

«Я узнал о своем ВИЧ-статусе в 2016 году и вскоре после этого оставил свой бизнес, потому что не знал, сколько мне еще осталось. У меня не было ни актуальной информации, ни поддержки психического здоровья. Я был в плену заблуждений о ВИЧ и погрузился в депрессию, — сказал он. —

Я винил себя в том, что заразился ВИЧ, и не мог смириться с этой мыслью». «Я стал употреблять наркотики, занимался сексом под влиянием психоактивных веществ, расстался со своим партнером и пытался покончить жизнь самоубийством, — продолжил он. — Но, получив поддержку от местных организаций людей, живущих с ВИЧ, я решил вернуть себе контроль над своей жизнью. Я начал открыто говорить о ВИЧ, чтобы помочь другим молодым людям с положительным статусом. Я знал, что обязан это делать, хотя никогда этого не планировал. Вот почему я стал активистом по борьбе за права живущих с ВИЧ», — добавил он.

Сегодня Пит (известный в Интернете как «Пит, живущий с ВИЧ») — широко известный в Таиланде ВИЧ-активист, который прошел долгий путь с момента постановки диагноза. В последние несколько лет он создает онлайн-сообщество людей, живущих с ВИЧ. В этом безопасном пространстве люди могут общаться, чувствуя себя достаточно комфортно, чтобы делиться своими историями и опытом в открытой среде, свободной от стигмы и дискриминации. Его группа в Facebook, членство в которой (по очевидным причинам) строго регламентировано, насчитывает более 1300 участников.

«Я создал это пространство, потому что мне негде было поделиться своей историей. Я хотел создать платформу, где люди, живущие с ВИЧ, могут гордиться собой и знать, что они не одиноки. Никто не заслуживает стигмы, травли и унижения. Все заслуживают любви, уважения и признания», — сказал он.

В 2019 году было объявлено об образовании Таиландского партнерства для устранения дискриминации: оно призывает усилить сотрудничество между правительством и гражданским обществом для искоренения стигмы и дискриминации за пределами медицинских учреждений, включая рабочие места, систему образования и правосудия. ЮНЭЙДС участвует в этой программе с самого ее начала, оказывая техническую помощь по формулированию стратегии нулевой дискриминации и пятилетнего плана действий, разработке плана мониторинга и оценки, а также реализации стратегии совместной деятельности государственных органов и общественности.

Пит считает, что эта инициатива является краеугольным камнем для победы над эпидемией СПИДа, ведь стигма и дискриминация по-прежнему остаются главным препятствием на пути к получению услуг, связанных с ВИЧ. «Хотя за эти годы ситуация намного улучшилась, я все еще сталкиваюсь со стигмой и дискриминацией, когда хожу на регулярные медосмотры на наличие заболеваний, передающихся половым путем. Меня по-прежнему осуждают медсестры и врачи», — сказал он.

Пит также стал активистом-энтузиастом и говорит о важности концепции «Нельзя обнаружить = нельзя передать» (U = U) на международных форумах и конференциях. «Концепция U = U изменила мою жизнь. Я продолжаю бороться за нее и продвигать ее, ведь ее принципы способны изменить жизнь людей, живущих с ВИЧ и пострадавших от него. Но важнее всего то, что данная концепция может изменить отношение общества для борьбы со стигмой и дискриминацией», — сказал он.

Благодаря концепции U = U лечение ВИЧ изменило ситуацию в сфере профилактики ВИЧ. Ее принципы очевидны и судьбоносны: проходя лечение от ВИЧ и достигнув невыявляемого уровня вирусной нагрузки, люди, живущие с ВИЧ, не могут заразить своих партнеров. Узнав, что они больше не могут заразить других половым путем, ВИЧ-инфицированные люди ощущают уверенность в себе и свободу выбора, чтобы поддерживать текущие отношения и начинать новые.

В 2020 году Пит запустил кампанию, посвященную концепции U = U и защите психического здоровья. «Через свои каналы в социальных сетях я помогаю понять, как важно прислушиваться к людям и их опыту, а также уважать их. Концепция U = U помогает людям, живущим с ВИЧ, преодолеть внутреннюю стигму и негативные чувства, такие как стыд, которые закрывают им доступ к лечению и (или) к его продолжению. Концепция U = U вдохновляет людей, живущих с ВИЧ, напоминая им о важности чувства собственного достоинства», — сказал он.

Сейчас Пит укрепляет партнерские отношения с заинтересованными лицами в стране и союзниками по противодействию ВИЧ, чтобы как можно больше людей узнавало о концепции U = U, профилактике ВИЧ и борьбе с дискриминацией. Он также представляет межотраслевую рабочую группу разработки и внедрения «Индекса стигматизации людей, живущих с ВИЧ» в Таиланде, которая начнет работу в этом году. Он поддерживает ООН в проведении различных кампаний в Таиланде, включая кампанию ко Дню Святого Валентина «Каждый достоин любви» и кампанию по борьбе с дискриминацией, вовлекая молодежь со всего Таиланда.