Анастасия Ева Домани — директорка организации «Когорта», эксперт Рабочей группы трансгендеров по ВИЧ и здоровью в Восточной Европе и Центральной Азии и представитель трансгендерного сообщества в Национальном совете Украины по вопросам ВИЧ/СПИДа и туберкулеза.

ЮНЭЙДС поговорила с ней, чтобы узнать, как она и трансгендерное сообщество Украины справляются с вызовами Российской агрессии в Украине.

- Расскажите немного о себе и трансгендерном сообществе в Украине.

Я являюсь директоркой общественной организации трансгендерных людей «Когорта». Наша организация существует около двух лет, хотя в активизме я уже более 6 лет. По оценкам Центра общественного здоровья МОЗ Украины, до войны в стране насчитывалось около 10 000 транслюдей. Понятно, что это минимальные оценки, потому что многие не говорят открыто о своей гендерной идентичности. Многие обращаются за помощью только во время кризиса — так было во время пандемии COVID-19, так происходит и сейчас, во время войны. Сегодня мы получаем просьбы о помощи от людей, о которых  раньше не слышали, людей, остро нуждающихся в гуманитарной, финансовой и медицинской помощи.

В Украине созданы самые благоприятные условия для трансгендеров на постсоветском пространстве в отношении смены документов, юридических и медицинских аспектов смены пола. Наше законодательство еще далеко от совершенства, но мы и другие организации сделали все возможное, чтобы улучшить его. С 2019 года трансгендеры представлены в Национальном совете Украины по вопросам ВИЧ/СПИДа и туберкулеза.

- Каким было положение трансгендерных людей в начале войны?

В 2016 году в Украине был принят новый клинический протокол оказания медицинской помощи при половой дисфории, что значительно облегчило медицинскую часть гендерного перехода. Благодаря ему уже в следующем году люди смогли получить сертификаты об изменении пола.

Однако многим трансгендерам еще предстоит изменить все свои документы. Кто-то вообще не менял, кто-то менял только несколько документов и лишь немногие меняли абсолютно все, включая водительские права, документы об образовании и те, что касаются воинского учета и призыва. Мы предупреждали об этом, а теперь идет война. Многие трансгендеры не понимали, что им нужно сняться с учета в военкомате.

Из-за военного положения мужчины в возрасте 18–60 лет не могут покидать территорию Украины, если у них нет разрешения военкомата. У нас много небинарных людей с мужскими документами, которые не могут уехать.

С началом войны многие трансгендеры переехали на запад Украины. Но, если по документам вы мужчина, вы не можете покинуть территорию страны.

Какова сейчас ситуация и на чем сосредоточена ваша работа?

Из-за войны в некоторых городах вообще никого не осталось. В Харькове было самое большое количество трансгендерных активистов после Киева, в том числе было много тех, кто переехал туда из оккупированных территорий Луганской и Донецкой областей в 2014 году. И теперь они должны были снова переехать. У нас нет информации о смерти кого-либо из трансгендеров, но я думаю, что это только потому, что нет связи с некоторыми городами, такими как Мариуполь. Там многие просто не успели покинуть город, а потом это стало невозможно. Боюсь, что статистика будет ужасной, просто нужно время, чтобы понять, что там произошло.

В Одессе сейчас идет большая работа — у нас там две Юлии, трансгендерные женщины, от которых сообщество получает колоссальную поддержку. Они взяли на себя многие вопросы администрирования  и финансирования. В Одессе лучше обстоят дела с гормонами, с лекарствами. Еще у нас есть координатор в Днепре — она тоже много делает.

Наша работа сейчас направлена прежде всего на финансовую, медицинскую и юридическую помощь трансгендерам, которые находятся в Украине, неважно где, на западе Украины в приютах для беженцев или квартирах, или пребывают в своих городах, где идут военные действия. Страхи есть у всех, но, я думаю, нужно еще иметь какой-то внутренний стержень и пытаться бороться. Я не думаю, что все должны уезжать. Я понимаю, что у многих транслюдей есть обида на общество, на государство. Многие годы, десятилетия они жили в роли жертвы. Многих из них здесь ничто не держит — нет ни работы, ни жилья.

Кто поддерживает вас финансово?

У нас были проекты, запланированные на 2022 год, и буквально в первый-второй день войны представители наших доноров сказали, что деньги можно перенаправить не только на запланированные проекты, но и на гуманитарную помощь. В том числе RFSL, Швеция, которая подошла к этому вопросу максимально гибко и позволила нам не только использовать деньги проекта, но и перечислять их  напрямую нашим координаторам, чтобы они сами могли оплачивать людям жилье, проезд и т.д.

GATE (Global Action for Trans Equality) тоже сразу заявили, что их средства могут быть направлены на гуманитарную помощь, и пообещали дополнительные средства. Альянс общественного здравоохранения через Глобальный фонд для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией позволил внести изменения в бюджет и характер запланированных мероприятий.

Теперь мы будем делать то, что можем в условиях войны, хотя и запланированная работа по мобилизации сообщества  тоже  продолжится в Днепре, Одессе, Львове и Черновцах. У нас даже появились новые партнеры, которые сразу откликнулись на наши потребности.

Я каждый день использую средства OutRight Action для гуманитарных нужд трансгендеров, а также средства ЛГБТ-Европы. Есть и частные пожертвования, не большие, конечно, но они тоже есть.

Как выглядит ваш обычный день?

Мой день заполнен общением с журналистами ведущих изданий. Еще я хожу в супермаркеты за продуктами и раздаю их тем представителям сообщества, кто в них нуждается — у меня есть гугл-формы, где я вижу просьбы о помощи.

Администрирую заявки на консультации психолога и эндокринолога, которые продолжают работать в Украине. Мне поступает много вопросов, связанных с пересечением границы, и я предоставляю информацию о том, как связаться с военкоматом и какие документы им нужны для снятия с учета.

Звонков очень много, поэтому заряжаю телефон раз пять в день. У меня два аккаунта в Instagram, два аккаунта в Facebook, три почтовых адреса, Signal, WhatsApp и т. д. Нужно быть постоянно на связи. Еще выстаиваю в двухчасовых очередях на почте — это, конечно, огромная трата времени, но людям нужны лекарства, которые я посылаю. Еще нужно время, чтобы постоянно следить за новостями, нужно знать, что происходит на фронте, в городах.

Что придает вам силы?

Пока моя семья и ребенок не уехали из города, я не могла спокойно работать.

Я сейчас в Киеве. В первые 10 дней войны был шок и страх — мы жили буквально одним часом. Сейчас просто привыкли к опасности, и я больше не боюсь. Я для себя решила, если суждено, значит, так и будет. В бомбоубежище я больше не спускаюсь: столько работы, столько просьб о помощи, звонков, консультаций ежеминутно.

Я родилась здесь, в Киеве, это мой родной город. Я поняла, что в этот самый худший период для моей страны, надо оставаться здесь. Я не могу убежать, совесть мне не позволяет, потому что знаю, что мой город нуждается в защите. Чтобы помочь, не обязательно быть военным — есть территориальная  оборона, но есть и волонтерская работа, гуманитарная помощь —очень  много работы везде.

Что дает мне силы? Поскольку это моя родная страна, я понимаю, что каждый, кто может, должен сделать что-то на любом фронте. Мы можем делать что полезное, каждый может внести свою лепту, и это дает мне ощущение того, что я нужна, ощущение, что все вместе мы можем сделать так много…

«Здесь у молодежи нет регулярного доступа к услугам, связанным с ВИЧ. Я хочу позвать своих друзей пройти тестирование, но все они боятся. У них недостаточно информации или поддержки со стороны семьи, и они боятся узнать свой статус», — отмечает Андика Байу Аджи, молодой человек из провинции Западное Папуа (Индонезия).

Эпидемии ВИЧ среди молодежи в Азиатско-Тихоокеанском регионе не уделялось должного внимания, хотя около четверти новых случаев заражения ВИЧ приходится на людей в возрасте 15–24 лет. Подавляющее большинство молодых людей, затронутых ВИЧ в регионе, относятся к уязвимым группам населения: люди, живущие с ВИЧ, мужчины-геи и другие мужчины, имеющие половые отношения с мужчинами, трансгендерные лица, работники секс-бизнеса и люди, употребляющие инъекционные наркотики.

Как и во многих других странах региона, инфицирование ВИЧ среди молодежи в Индонезии, составляющее почти половину всех новых случаев заражения, вызвано стигмой и дискриминацией, низкой осведомленностью о ВИЧ, отсутствием подходящих для молодежи услуг и социальными табу.

«Молодежь очень часто подвергается стигме и дискриминации в медицинских учреждениях. Медицинские работники — первые, с кем сталкиваются люди при обращении за помощью. Если услуги оказываются плохо, молодые люди не будут ими пользоваться и посоветуют другим следовать их примеру. Число клиник, в которые мы можем обратиться, ограничено, потому что многие из них (если не большинство) не подходят для молодежи», — считает Сепи Маулана Ардиансья, также известный как Дэви, координатор национальной сети молодых ключевых групп в Индонезии Inti Muda.

По данным последнего исследования, проведенного сетью Inti Muda и Университетом «Паджаджаран», молодые люди не хотят получать услуги в таких провинциях, как Западное Папуа, в основном из-за отсутствия подходящих для молодежи услуг и непонимания медицинскими работниками проблем ключевых групп населения. Молодые люди часто сталкиваются с трудностями при доступе к услугам из-за удаленного расположения клиник и больниц и таких барьеров, как возраст согласия на тестирование.

Стигма и дискриминация, в особенности дискриминация со стороны медицинских работников, мешают многим молодым ключевым группам населения получать услуги, связанные с ВИЧ. Одной из основных проблем также является беспокойство за соблюдение конфиденциальности и неприкосновенности частной жизни. К дополнительным препятствиям относятся неудобные часы работы государственных клиник, а также осуждение со стороны медицинских работников, особенно в отношении сексуальной ориентации, гендерной идентичности и психического здоровья.

С 14 по 18 марта организация Inti Muda при технической поддержке Youth LEAD и ЮНЭЙДС организовала тренинг по повышению информированности медицинских работников в двух городах Западного Папуа — Сентани и Джаяпура. В нем приняли участие более 50 медицинских работников. За несколько дней до проведения тренинга Inti Muda организовала фестиваль для более чем 80 молодых людей, чтобы привлечь молодежь к противодействию ВИЧ и сформировать спрос на услуги, связанные с ВИЧ.

«До этого тренинга мне были неизвестны различные потребности ключевых групп населения, поэтому мы не могли их удовлетворить. Мы узнали о важных методах работы с молодежью, таких как предоставление подходящих для молодежи консультаций, применение цифровых технологий и поощрение к тестированию», — отмечает Кристанти из Окружного центра здравоохранения города Джаяпура.

«Я узнала, что потребности молодежи разнообразны. Этот тренинг позволит нам улучшить оказание услуг и адаптировать их для молодежи, что сейчас является нашим главным приоритетом», — добавила Хильда Румбой, акушер и руководитель отделения услуг, связанных с ВИЧ, в Центре первичной медико-санитарной помощи поселения Вайбху.

Тренинг и фестиваль проводились при поддержке Австралийского министерства иностранных дел и торговли (DFAT). Недавно внесенные инвестиции правительства Австралии в размере 9,65 млн австралийских долларов в рамках шестой кампании по сбору средств Глобального фонда для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией (Глобальный фонд), в том числе средства министерства DFAT в размере 2 млн австралийских долларов, ранее обещанные ЮНЭЙДС, направлены на сокращение ежегодного количества новых случаев заражения ВИЧ среди ключевых групп населения в Камбодже, Индонезии, Папуа — Новой Гвинее и на Филиппинах.

«Для победы над эпидемией СПИДа крайне важно предоставить молодым людям и уязвимым группам населения точную и понятную информацию о способах проведения профилактики ВИЧ, а также о дешевых и доступных средствах тестирования. Мы с радостью работаем с местными сообществами и ЮНЭЙДС над увеличением доступности информации о ВИЧ, расширением охвата и повышением качества медицинских услуг, а также стимулируем молодых людей и представителей уязвимых групп населения к прохождению тестирования», — заявил Саймон Эрнст, советник-посланник по вопросам управления и человеческого развития посольства Австралии в Индонезии.

Тренинг основан на руководстве, разработанном Youth LEAD в 2021 году, при финансовой поддержке Глобального фонда устойчивого развития услуг в области ВИЧ для ключевых групп населения в Азии и группой региональной поддержки ЮНЭЙДС для стран Азиатско-Тихоокеанского региона. В рамках гранта министерства DFAT в течение следующих двух лет Youth LEAD расширит программу обучения еще на две страны: Камбоджу и Филиппины, поддерживая сети под руководством молодых людей в этих странах.

«Молодежь по-прежнему сталкивается со многими проблемами, которые мешают ей получать жизненно необходимую медицинскую помощь. Страновое отделение ЮНЭЙДС в Индонезии тесно сотрудничает с группой региональной поддержки ЮНЭЙДС и DFAT, чтобы предоставить молодым людям возможности для контроля мер по противодействию ВИЧ и непосредственного участия в создании безопасных условий для получения молодежью услуг, связанных с ВИЧ, без стигмы и дискриминации», — заявила Криттаяван Боонто, страновой координатор ЮНЭЙДС в Индонезии.

Яна Панфилова — украинка, родилась с ВИЧ. Когда ей было 16 лет, она создала Teenergizer, общественную организацию для поддержки подростков и молодых людей, живущих с ВИЧ в Украине. С 2016 года Teenergizer работает на международном уровне, продвигая права подростков и молодежи в Украине и семи городах пяти стран Восточной Европы и Центральной Азии. С 2019 году организация начала оказываать услуги по психологической поддержке подростков и подготовила более 120 онлайн-консультантов-психологов для поддержки молодежи по всему региону. В июне 2021 года Яна выступила на открытии Совещания высокого уровня Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций по СПИДу. Когда началась война в Украине, она вместе с семьей покинула Киев, Украина, и направилась в Берлин, Германия, откуда продолжает свою работу по поддержке молодых людей, живущих с ВИЧ в Украине.

Почему и как вы уехали из Киева?

Уже через несколько дней после начала российского вторжения я поняла, что нам нужно принять судьбоносное решение — улицы патрулировали люди с автоматами. Мне пришлось убедить маму, что нам нужно уехать, потому что она уезжать не хотела. Меньше чем за час мы собрали вещи, поехали на Киевский вокзал, оставили там машину и сели в первый попавшийся поезд. Там было очень много людей – матерей с детьми, отцов и братьев, провожающих свои семьи, многие люди паниковали. Мы ехали стоя в поезде 12 часов с чемоданами и кошкой. Когда бабушка догнала нас на станции, мы все вместе и с ее собакой выехали из Украины, пересекли границу с Польшей и поехали дальше в Берлин. Весь путь занял семь дней. Это было самое длинное и сложное путешествие в моей жизни — я не хотел уезжать из любимого Киева, не имея понятия, где мы окажемся. Сейчас мы здесь, в Берлине, беженцы, в безопасности, но мы все еще не верим в то, через что мы прошли, и в шоке от того, что происходит с людьми в Украине. Но, по крайней мере, мы в безопасности и вместе — моя мама, бабушка и ее собака, я и мой кот. Мне повезло, что я взяла с собой достаточно антиретровирусной терапии, так что мне хватит ее примерно на два месяца.

Вы уже устроились в Берлине?

Мы все еще в подвешенном состоянии, как и миллионы других украинских женщин и детей, которые также прошли этот путь. Но все, кого мы встречали на каждом этапе нашего путешествия, были добрыми и гостеприимными. Сейчас мы выясняем юридические аспекты того, как оставаться здесь, в Берлине, в течение следующих нескольких недель и как мы можем получить доступ к местным медицинским и социальным услугам. Даже то, как мы можем снимать квартиру, до сих пор неясно. Мы записались онлайн на прием в муниципалитете Берлина, чтобы уточнить детали, в частности о получении медицинской страховки для медицинского обслуживания и непрерывного доступа к лечению ВИЧ.

Я также нахожусь в контакте с Berliner Aids-Hilfe, одной из старейших неправительственных ВИЧ сервичных организаций в Европе; они имеют большой опыт работы с мигрантами, живущими с ВИЧ, еще со времен войны в бывшей Югославии. Они классные, готовы помочь с антиретровирусной терапией, а также в решении других проблем, с которыми сталкиваются украинцы, живущие с ВИЧ, здесь, в Берлине.

Итак, теперь ты более или менее в безопасности. Как обстоят дела у других ребят из Teenergizer?

Большинство наших подростков, живущих с ВИЧ, уже уехали из Украины и сейчас находятся в Германии, Литве, Польше, Эстонии и других странах. Со многими из них мы общаемся каждый день. Некоторые из активистов решили остаться с родителями в Киеве и других городах, где продолжается война. Сейчас мы уточняем последнюю информацию и пытаемся следить, где все находятся и в безопасности ли они. Но это не быстрый и не легкий процесс. Все сейчас решают базовые вопросы и налаживают связь. Наши сотрудники, наставники и клиенты теперь разбросаны по разным странам, в каждой из которых действуют разные законы, схемы лечения и доступ к Интернету. Те, кто еще в Киеве, связываются с нашими партнерами, которые до сих пор обеспечивают доступ к антиретровирусной терапии и экстренной гуманитарной помощи. Большинство наших консультантов-психологов до сих пор оказывают онлайн-помощь тем, кто в ней больше всего нуждается.

Какие вопросы вы решаете, чтобы остаться в Берлине?

Как я сказала, самые актуальные для нас вопросы правового характера, связанные с временным статусом здесь и, во-вторых, вопросы доступа к медицинскому обслуживанию и антиретровирусной терапии. В-третьих, жилье. Я никогда не думала, что вопрос жилья может быть таким важным и таким нервным моментом. Местные волонтеры круглосуточно помогают, и миллионы европейцев дают возможность жить у них дома. Но для сотен тысяч украинцев, которые до сих пор живут на складах, в убежищах и другом временном жилье, отсутствие места, которое можно назвать временным домом, может сломить дух.

Люди здесь, в Берлине, и все немцы, которых мы встретили с тех пор, как мы приехали, были очень гостеприимны, за что мы невероятно благодарны. Я знаю, что города по всей Европе спытаются поддержать миллионы украинцев, но я не думаю, что мы смогли бы найти более безопасное и более терпимое место для проживания, чем Берлин.

Как ты думаешь, что сейчас важнее всего продолжать делать?

Что бы ни случилось в связи с войной, мы должны продолжать поддерживать друг друга в семье Teenergizer. В Украине мы годами боролись за то, чтобы молодые люди, живущие с ВИЧ, могли защитить свое здоровье и права. И теперь кажется, что многие из наших с трудом завоеванных достижений исчезли в один момент. В разгар этого кризиса мы должны продолжать отстаивать свои права и сосредоточиться на неотложных потребностях, с которыми сталкиваются самые уязвимые члены нашей сети Teenergizer. Мне повезло, что я жива и нахожусь здесь, в Германии, в безопасности. Но многие наши друзья до сих пор в Киеве и других городах Украины, борются за свою жизнь и нашу страну. У некоторых из них нет выхода, а другие не хотят покидать свои дома и свои семьи. Сейчас, как никогда, они нуждаются в нашей поддержке и должны знать о том, что мы продолжим делать все возможное, чтобы их поддержать в тот момент, когда они больше всего в этом нуждаются.

Во-первых, мы должны помочь им справиться с этим новым кризисом и продолжить оказание жизненно важных услуг — обеспечить препараты для лечения ВИЧ для тех, кому это срочно необходимо, а также услуги по профилактике и тестированию. Во-вторых, мы должны продолжать предоставлять молодым людям услуги по ментальному здоровью, особенно консультирование по принципу «равный равному». В нашем регионе ВИЧ является скорее социальной проблемой, чем проблемой здравоохранения. Сегодня молодые украинцы, живущие с ВИЧ, сталкиваются с тройным кризисом своего здоровья, своей безопасности и острым стрессом и депрессией, вызванными войной. Психологи называют это посттравматическое расстройство. Эта травма продолжится для целого поколения украинцев. Молодые ребята, остро нуждающиеся в профессиональной психологической поддержке, могут начнать употреблять наркотики и из-за этого некоторые из них могут инфицироваться ВИЧ, но им будет слишком страшно или стыдно просить о помощи в нынешнем кризисе. То же самое относится к девочкам-подросткам и женщинам, которые не могут реализовать свои репродуктивные и сексуальные права, или к тем, кто не используют презерватив во время секса, или к миллионам украинских женщин, оказавшимся одним в Европе, вдали от дома, семьи и друзей, которым может угрожать эксплуатация. Сегодня тысячи подростков, живущих с ВИЧ, в Украине, боятся раскрыть свой статус. Многие до сих пор не знают, как защитить себя от ВИЧ и от жестокости войны. Миллионы украинских молодых людей остались один на один со своими тревогами и страхами, а целое поколение будет иметь дело с посттравматическими расстройствами — это требует неотложного внимания. Я убеждена, что если мы предоставим хотя бы базовые консультации и поддержку сейчас, молодые люди, столкнувшиеся с многочисленными кризисами, смогут лучше справляться со своими проблемами долгие годы.

А также несмотря ни на что, мы должны продолжать принуждать политиков к тому, чтобы они не только прислушивались к молодежи, но и позволяли ей влиять на процесс принятия решений о собственном здоровье и будущем. Голоса молодежи, особенно молодых женщин, должны быть услышаны, чтобы остановить войну и восстановить Украину.

Каким вы видите будущее Teenergizer сейчас?

Сегодня я, моя семья и моя страна столкнулись с величайшим кризисом в нашей жизни. А если я не уверена в завтрашнем дне, мне трудно увидеть, что нас ждет в будущем. За эти годы мы создали настоящую семью, команду молодых лидеров Teenergizer в разных городах Восточной Европы и Центральной Азии — в Казахстане, Кыргызстане, Таджикистане, Украине, даже в России. Но теперь мы разделены. После Второй мировой войны Уинстон Черчилль сказал, что будет стена. И я думаю, что сейчас появляется новая стена.

Что бы вы сказали сегодня, если бы снова оказались на трибуне Генеральной Ассамблеи ООН?

Сегодняшняя война - это война между старым и новым миром.

Мы, молодые люди, хотим жить в новом мире, где нет войн, где прекращены такие пандемии, как ВИЧ, туберкулез и COVID-19, где победили бедность и решены проблемы климата. В этом новом мире все люди, кем бы они ни были и кого бы ни любили, на каком бы языке ни говорили и какой у них был паспорт, могут пользоваться свободой и жить достойно, путешествовать и перемещаться через открытые границы, между мирными странами. Насколько это важно и ценно, мы узнали в последние годы, когда украинцы могли путешествовать. Мы увидели, как миролюбиво живут люди в других частях света, и это заставило нас оценить красоту и свободу, которые сегодня есть у нас в Украине. Сегодня, более чем когда-либо, мы понимаем, что хотим восстановить в своей стране, только тогда, когда сравниваем это с ценностями, которые находим в других странах.

А именно старый мир финансирует и поддерживает эту войну. Это дорога в никуда. С миллиардами, потраченными на эту бессмысленную войну, мир мог бы найти лекарство от ВИЧ, покончить с бедностью и решить другие гуманитарные кризисы.

Новый мир – это развитие, а не разрушение. Он о том, чтобы улучшать себя, улучшать качество своей жизни и поддерживать других в их стремлении делать то же самое.

У всего есть конец. И война когда-нибудь закончится. Что ты будешь делать в первый день после окончания войны?

Начну читать книгу Льва Толстого «Война и мир».

В начале военных действий в Украине правительство соседней Республики Молдова оценивало поток украинских беженцев в страну в пределах 300 000 человек. В настоящее время эта оценка увеличилась до 1 миллиона — огромное число для одной из беднейших стран Европы с населением всего 2,6 миллиона человек.

В первые дни войны ряд гуманитарных организаций, учреждений Организации Объединенных Наций и партнеров из гражданского общества при координации правительства сформировали координационные группы реагирования и приступили к обеспечению наиболее острых потребностей людей, спасающихся от войны, в том числе, убежищ, продовольствия, услуг здравоохранения и социальной защиты, предотвращению гендерного насилия и поддержке психического здоровья.

«Прежде всего, мы должны сосредоточиться на удовлетворении базовых потребностей. Многое еще предстоит сделать для координации со многими гуманитарными организациями, присоединившимися к реагированию. Поскольку молдаване впервые столкнулись с кризисом такого масштаба, мы вместе работаем и учимся в процессе, на собственном опыте», — сказал Юрий Климашевский, Национальный координатор по СПИДув Больнице Дерматологии и Инфекционных Заболеваний в Республике Молдова.

Светлана Плэмэдялэ, старновой менеджер ЮНЭЙДС в Республике Молдова, посетила несколько центров для беженцев вблизи границы Украины и Республики Молдова. «Людей там хорошо принимают, правительство обеспечивает жильем и питанием, старается обеспечить посещение детьми школы и детского сада, так как около 75% беженцев составляют женщины и дети. В республике сейчас находится около 40 000 детей до 18 лет», — сказала она.

По словам г-жи Плэмэдялэ, почти половина беженцев размещается в домах и семьях молдован. «Мы видим необычайную мобилизацию простых людей, которые оказывают огромную поддержку людям, спасающимся от войны», — подчеркнула она.

Политика правительства страны заключается в том, чтобы украинские беженцы получали те же услуги, что и граждане Молдовы, включая услуги, связанные с ВИЧ. «Если кому-то из беженцев необходима антиретровирусную терапию, мы ее предоставим. Мы никому не откажем, если есть возможность помочь», — сказал г-н Климашевский.

«ЮНЭЙДС участвовала в процессе планирования ответных мер с самого начала кризиса, чтобы обеспечить беженцам доступ ко всем услугам, в связи с ВИЧ, которые есть у жителей Молдовы, включая антиретровирусную терапию, опиоидную заместительную терапию  и тестирование на ВИЧ и туберкулез», — сказала г-жа Плэмэдялэ. «К сожалению, стигма и дискриминация людей, живущих с ВИЧ, по-прежнему высоки, в связи с чем, не все люди, живущие с ВИЧ, обращаются за помощью.  Мы взаимодействуем с нашими партнерами из гражданского общества, чтобы активно предоставлять людям информацию, чтобы они знали, куда обращаться за поддержкой».

Руслан Поверга из неправительственной организации «Позитивная Инициатива»  сообщил, что организация уже выявляет беженцев, нуждающихся в антиретровирусной терапии, и направляет их за получением помощи. «Мы начали активно информировать людей и, при необходимости, предоставлять комплексный пакет услуг по профилактике ВИЧ, включая тестирование и скрининг на ВИЧ, туберкулез и гепатиты, а также предоставление услуг по снижению вреда и презервативов. В ближайшем будущем мы четче поймем необходимость и объемы таких услуг среди беженцев».

Страновой офис ЮНЭЙДС в Республике Молдова перераспределил средства для удовлетворения неотложных гуманитарных потребностей беженцев. Это расширит возможности Национальной программы по СПИДу для обеспечения антиретровирусной терапией гораздо большего числа беженцев, живущих с ВИЧ. Тестирование вирусной нагрузки также доступно, если есть необходимость изменить режим лечения.

«Ситуация развивается стремительно. Мы очень внимательно следим за изменениями, чтобы понять, когда и где искать дополнительную поддержку. Глобальный фонд для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией готов перераспределить средства, если они понадобятся, и Республика Молдова может получить доступ к ресурсам из чрезвычайного фонда Глобального фонда. В случае, если Национальная программа по СПИДу не сможет удовлетворить потребности, мы обратимся за дополнительной поддержкой к Глобальному фонду, ЮНЭЙДС, Детскому фонду ООН и Всемирной организации здравоохранения», — добавила г-жа Плэмэдялэ.

Вступление

Я обращаюсь со словами благодарности к послу Бельгии Гислену Д'Хупу, председателю 65-й сессии Комиссии по наркотическим средствам, к уважаемым членам Комиссии, государствам-участникам, гражданскому обществу и объединениям людей, употребляющих наркотики, подразделениям ООН и всем коллегам.

Я очень благодарна своей сестре Геде Вали за ваше руководство Управлением Организации Объединенных Наций по наркотикам и преступности (ЮНОДК) и за вашу безоговорочную поддержку общей позиции Организации Объединенных Наций в отношении наркотиков.

Я хотела бы начать с выражения солидарности народу Украины, страдающему от насилия и несправедливости. За последние 15 лет меры по противодействию ВИЧ, которые предпринимала Украина, были одними из самых масштабных и успешных в Европе.

Сейчас сворачивается вся деятельность по противодействию ВИЧ, и судьбы сотен тысяч украинцев, живущих с ВИЧ, и представителей ключевых групп риска оказались на волоске.

Я призываю всех наших партнеров провести работу по восстановлению базовых услуг для людей Украины, живущих с ВИЧ и пострадавших от этого вируса. 

В июне прошлого года государства — члены ООН приняли Политическую декларацию 2021 года по ВИЧ и СПИДу.  Эта декларация включает в себя смелые обязательства, в том числе новые цели до 2025 года, которые позволят ускорить принятие мер по искоренению СПИДа к 2030 году.

В прошлом году ЮНЭЙДС совместно со всеми странами и партнерами разработала и приняла Глобальную стратегию противодействия СПИДу. Сквозь всю стратегию красной нитью проходит тема искоренения неравенства в условиях эпидемии, поскольку 65 % всех новых случаев заражения приходится на определенные группы людей, в том числе на людей, употребляющих наркотики, и заключенных.

Мы знаем, что если мы продолжим действовать так же, как сейчас, если не искореним неравенство в противодействии ВИЧ, то в ближайшие десять лет число смертей, связанных со СПИДом, в мире достигнет 7,7 миллионов.

Глобальные меры по противодействию ВИЧ, которых было недостаточно даже до начала пандемии COVID-19, теперь оказались под еще более сильной угрозой из-за продолжающегося кризиса, вызванного COVID-19.

А люди, употребляющие наркотики, и заключенные по-прежнему остаются в числе наиболее пострадавших!

Во всем мире услуги по снижению вреда недоступны на том уровне и в тех масштабах, которые необходимы для искоренения СПИДа. Это относится и к сообществам, и к тюрьмам. Во многих странах такие услуги в принципе недоступны.

Без постоянного доступа к услугам по профилактике ВИЧ и снижению вреда мы не сможем покончить со СПИДом среди людей, употребляющих наркотики, и заключенных, а это значит, что мы не сможем покончить со СПИДом вообще.

Основными препятствиями для доступа к услугам по профилактике ВИЧ и снижению вреда для людей, употребляющих наркотики, и заключенных являются криминализация, стигма и дискриминация.

Мы не сможем покончить с неравенством и СПИДом, если не преодолеем эти барьеры и не отменим карательные законы и политики.  

В частности, женщины, употребляющие наркотики, сталкиваются с правовыми, политическими и социальными барьерами, не позволяющими получить жизненно важные услуги по профилактике ВИЧ и снижению вреда. Это значит, что нам нужно инвестировать в непредвзятые услуги по снижению вреда, адаптированные к потребностям женщин.

Мы наблюдаем постоянный кризис финансирования программ по снижению вреда в странах с низким и средним уровнем дохода. Правительство и спонсоры инвестировали всего 5 % средств, необходимых для эффективного противодействия ВИЧ. Мы должны увеличить объем инвестиций, сосредоточив внимание на финансировании мер противодействия, принимаемых в сообществах. Эти меры самые эффективные.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Члены комиссии, я верю в ваше руководство.

Мы должны ценить здоровье и права каждого человека, употребляющего наркотики, и достоинство каждого заключенного.

Мы должны выполнять свои обязательства по созданию благоприятной правовой среды. Мы должны содействовать мерам по снижению вреда и наращивать их масштабы, используя их как безопасный и эффективный подход, необходимый для искоренения СПИДа.

Мы должны отменить карательные и дискриминационные законы и политики. К ним относятся законы, криминализирующие употребление и хранение наркотиков, как указано в нашей новой Глобальной стратегии противодействия СПИДу.

Наша работа по искоренению неравенства, способствующего распространению СПИДа, должна основываться на научных данных и уважении прав человека.

Я призываю всех членов комиссии придерживаться этих принципов, чтобы продолжить движение к цели по искоренению СПИДа к 2030 году.

Благодарю за внимание.

Винни Бьянима
Исполнительный директор ЮНЭЙДС
Вена, 14 марта 2022 года

24 февраля Елена Шерстюк, специалист ЮНЭЙДС по коммуникации и работе с населением в Украине, была вынуждена уехать из Киева. Она вышла с нами на связь, находясь на Западной Украине.

Какими были ваши первые мысли 24 февраля?

Ну, этот день начался очень рано. Мой сын прислал мне сообщение в 5 утра со словами: «Кажется, началась война». Когда я вышла на балкон, то услышала громкие звуки, похожие на разрывы бомб.

Тогда вы и решили уехать из Киева?

Сначала я сидела в машине со своими кошками, а потом, после разговора со страновым координатором и остальным персоналом, решила поехать в свой загородный дом, куда  также приехали мой сын и его жена.

Там было безопасно?

Когда я приехала, то поняла, что там еще хуже, чем в городе. Наш дом находится рядом с аэропортом Гостомель, который стал целью для ракет. Мы практически не спали. Все небо было красным. В этом доме мне очень нравились панорамные окна, но в тот раз это был скорее минус. Стекла все время дребезжали.

Что вы предприняли дальше?

25 февраля в полночь мы решили уехать на Западную Украину. Я пять лет проработала в том регионе, в Детском фонде ООН, и после ездила туда еще несколько раз, так что эта горная местность показалась мне достаточно безопасным вариантом.

Нам пришлось ехать 28 часов подряд, поскольку двигаться нужно было зигзагами, избегая обстрелов и выискивая альтернативы закрытым дорогам и взорванным мостам. Приходилось постоянно менять маршрут. Это было довольно сложно.

Я попросила друзей на месте помочь найти жилье, и в итоге мы поселились в деревянном доме с пятью комнатами и другими семьями и общей кухней.

Поддерживали ли вы связь со своей командой и с руководителем?

У нас в Украине небольшой офис ЮНЭЙДС, и из-за COVID-19 мы уже создали  множество каналов связи: WhatsApp, Viber и т. д. Каждое утро мы проводим что то вроде переклички. Это помогает оставаться на связи. Коллеги из региона и глобальный центр также общаются с нами, что помогает мне чувствовать себя нормально.

Нормально?

Я не могу спокойно спать и есть, но работа, встречи и координация усилий помогают мне сохранять спокойствие и двигаться вперед.

Но за это время у меня выработалась зависимость от новостей. Не могу перестать смотреть и читать о том, что происходит. Я все время думаю о своей квартире в городе, о загородном доме с садом и о том, когда мы все сможем туда вернуться.

Я не жалею о том, что уехала. Я не боец, не служу в армии, так зачем мешать людям делать свое дело. Первую неделю я была в шоке, надеялась, что это быстро закончится, но прошло уже три недели.

Полагаю, вы взяли с собой паспорт и телефон, а как насчет еды и одежды?

Я взяла с собой все важные документы и паспорт, а также свой рабочий компьютер, но у меня была с собой только одежда, в которой я работаю в саду, поэтому с тех пор я ношу мужскую куртку. Наверное, я выгляжу сейчас немного потрепанной, но не я одна такая! (смеется)

Что касается продуктов питания, здесь работают небольшие рынки, и пока что у нас нет дефицита. Мы стараемся чем-то занять себя, помогаем местным женщинам, которые выпекают хлеб. Также в деревне организованы другие общественные мероприятия.

(перебивает сама себя) Слышите это, Шарлотта? Это сигнал воздушной тревоги. Все, закончился.

Пережив подобное, какой совет вы могли бы дать нам?

Во-первых, в такие времена очень хорошо иметь личные связи с людьми. Я не только смогла установить контакт со своими нынешними коллегами, но и пообщалась с бывшими друзьями по работе.

С первого же дня я поддерживаю связь с организациями людей, живущих с ВИЧ, и другими неправительственными организациями, чтобы знать, как у них идут дела. Это означает много звонков, но все это — профессиональные и личные отношения, которые я строила многие годы, и я хотела бы знать, что все эти люди в безопасности.

Должна сказать, что в ЮНЭЙДС действительно хорошо налажен обмен важной информацией о том, какие услуги доступны, где и для кого, например пополнение запасов антиретровирусных препаратов или опиоидная заместительная терапия. Мы собираем необходимую информацию и передаем ее друг другу. До войны я была членом комитета  по надзору и программного комитета Национального Совета по ВИЧ/СПИДу и туберкулёзу, который координирует реализацию грантов Глобального фонда для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией, поэтому мы с коллегами по-прежнему пытаемся работать по этим программам. Это непросто, как и в случае с мониторингом, ведь многие люди все еще работают из бомбоубежищ, что усложняет ситуацию.

Очевидно, что стратегическое планирование сейчас затруднено. Вначале все принимали ситуативные решения. Наши партнеры и другие международные организации стремились помочь, и, к сожалению, из-за этого возникало много случаев дублирования. Один раз тебя поросят найти матрасы, потом кому-то понадобился бензин, но теперь все стало более организованным.

Я поняла, что требуется время, чтобы понять, как правильно действовать и реагировать, а еще очень важно найти свою нишу. Не нужно распыляться.

Хорошие советы. Нужно определять роли и использовать сильные стороны каждой организации, чтобы работать лучше как единое целое?

Именно. Еще один важный момент — это участие глобального центра. В основном я работаю с местными коллегами, это 90 % моего времени, здесь много всего происходит и ситуация непрерывно меняется, поэтому было очень полезно получать из главного офиса общую картину.

Расскажите подробнее, пожалуйста.

Приятно осознавать, что такие страны, как Польша и Республика Молдова, и простые люди решили помогать Украине. Теперь я знаю, что делают наши коллеги в Европе в отношении антиретровирусной терапии и международной помощи. В Украине приняты многие европейские стандарты. Наши нормативные требования к лекарствам и интеллектуальной собственности близки к европейским и не имеют аналогов в бывших странах Советского Союза. Наше законодательство содержит разделы, посвященные ключевым группам населения, и запрещает дискриминацию. Правительство Украины финансирует базовые услуги по профилактике ВИЧ для сотен тысяч людей из ключевых групп населения. Кроме того, у нас хорошо развиты услуги снижения вреда, поскольку в Украине высокому риску инфицирования ВИЧ подвергаются в основном люди, употребляющие инъекционные наркотики. Тысячи людей проходят опиоидную заместительную терапию и пользуются услугами доконтактной профилактики. Права лесбиянок, геев, бисексуалов, трансгендерных лиц и интерсексуалов также являются неотъемлемой частью стратегии по защите прав человека в нашей стране.  Подобных достижений очень немного в странах Восточной Европы.

Хотите еще что-нибудь добавить?

Для меня очень важно чувствовать связь с другими людьми, так что поддерживайте контакт! И должна сказать, что меня впечатлило то, как люди объединились. Украина сплотилась. Это мое оптимистичное наблюдение — люди оказывают огромную поддержку друг другу. Слава Украине!

Через десять дней после начала российских военных действий в Украине представитель ЮНЭЙДС побеседовал с Алексеем Квитковским, главой ресурсного центра «Волна» на Донбассе, принадлежащего Всеукраинскому объединению людей с наркозависимостью — неправительственной организации, которая работает с потребителями инъекционных наркотиков в Украине.

Как вы себя чувствуете, Алексей?

Я устал бояться и постоянно куда-то бежать. Я решил, что буду продолжать делать то, что делал в течение последних 14 лет — защищать права ключевых сообществ, особенно людей, употребляющих инъекционные наркотики, и нуждающихся людей.

Это не первая ваша встреча с войной?

Восемь лет назад, когда Российская Федерация атаковала восточную часть Украины, я был там. Как вы знаете, теперь эти области являются самопровозглашенными республиками. У меня трое детей, и двое из них родились во время этого конфликта: один — в 2014 году, другой — в 2019 году.

Я до сих пор работаю в четырех городах Луганской области, которые контролируются украинским правительством и расположены почти на передовой: Северодонецке, Лисичанске, Рубежном и Кременной.

Чем вы занимаетесь на работе в настоящее время?

Наша неправительственная организация получает и затем доставляет людям препараты для опиоидной заместительной терапии (ОЗТ), а также продукты питания и воду. У нас достаточно препаратов ОЗТ до конца месяца. Это около 28 дней, а что мы будем делать потом, я не знаю.

Кроме того, в некоторых городах затруднен доступ к антиретровирусной терапии. В основном мы сейчас определяем, кому чего не хватает и есть ли риск прерывания лечения.

Много ли людей уехали из вашего региона?

Очень немногие могут уехать, потому что у них попросту недостаточно средств для этого. Пока что эвакуируют только женщин, маленьких детей и пожилых людей.

Наша неправительственная организация обратилась к международным организациям, и мы получили помощь от Евразийской сети снижения вреда, Евразийской сети людей, употребляющих наркотики, и «Волны», и это очень помогло нам в оказании срочной помощи.

А вы сами?

Я просил жену взять детей и уехать во Львов. Я даже нашел для них место, где они могли бы жить, но она сказала, что не оставит меня, и поэтому она осталась здесь.

Но я боюсь. Я переживаю за своих детей и любимую жену.

Что позволяет вам двигаться дальше?

Каждый день я хожу на работу. Люди спрашивают меня, не боюсь ли я за свою жизнь. Я отвечаю на этот вопрос так: «Когда ты решаешь проблемы других, ты неосознанно забываешь о собственном страхе и о войне. Затем решение проблемы человека из сообщества становится для тебя главной задачей, и ты стараешься помогать ему всеми доступными способами».

24 февраля, в первый день военного конфликта, Валерию Рачинскую, живущую в Киеве, разбудили звуки артобстрела, но она лишь перевернулась на другой бок и попыталась снова заснуть. Она родилась в Луганске и в 2014 году уже была свидетельницей одного конфликта.

«Я думаю, что мой мозг проанализировал этот шум и понял, что у меня нет причин для беспокойства, — сказала она во время видеоконференции из небольшой деревни на Западной Украине. — Но когда я увидела, что мои дети плачут и боятся, то поняла, что нам снова придется переезжать».

Тем же вечером она с двумя сыновьями отправилась в бомбоубежище, а затем бросила свой дом в столице и вместе с братом и его семьей уехала из города.

Как директор по правам человека, гендерному и общественному развитию в организации 100% Life — крупнейшей сети людей, живущих с ВИЧ, в Украине, — она подчеркивает, что была вынуждена переехать в более безопасное место, чтобы продолжать помогать людям.

«Представьте, что вы находитесь в самолете, и произошла разгерметизация, — объясняет Валерия. — Сначала вы должны надеть маску на себя, а уже потом — на других».

Ключевым моментом для нее и ее организации было наличие доступа в Интернет, стабильной мобильной связи, открытых банков и относительного чувства безопасности. В эти дни ей казалось, что она работает оператором сложного пульта.

«Я отвечаю на все звонки и стараюсь перенаправить их нужным людям, — говорит она. — Все это происходит без остановки, и из-за большого количества атак и непредсказуемости у меня получается продвигаться вперед лишь маленькими шагами».

Она выражает благодарность руководителю организации 100% Life Дмитрию Шерембею за предварительное планирование.

«Многие говорят нам, что мы разводим лишнюю панику, но мы все же перевезли свои серверы, документы и все, что считается конфиденциальным, на Западную Украину, а часть — даже в Польшу и Германию».

Некоторые из ее коллег остались в Киеве, заявив, что справятся, но через 10 дней многие из них тоже уехали.

«Теперь мы сосредоточили усилия на эвакуации и перемещении людей, живущих с ВИЧ, и их семей, а также маргинализированных групп. Мы нанимаем для них автобусы, — рассказывает Валерия Рачинская, кутаясь в синюю толстовку. — Тем, кто живет не в Киеве, мы отправляем деньги банковскими переводами на покупку еды и других необходимых вещей».

В стране достаточный запас лекарств от ВИЧ на период до апреля, но при содействии международных партнеров и координации ЮНЭЙДС 100% Life уже запланировала срочную доставку в Польшу дополнительных партий жизненно важных лекарств. Правительство Польши предоставило склад и согласилось помочь с логистикой, чтобы обеспечить антиретровирусными препаратами людей, живущих с ВИЧ, в Украине.

Украина занимает второе место по масштабу эпидемии СПИДа в регионе. Согласно оценкам, в стране 250 000 человек, живущих с ВИЧ, более половины из которых получают антиретровирусную терапию. Для сохранения здоровья это лекарство им необходимо принимать ежедневно.

«Наша главная задача сейчас — спасать жизни, обеспечивать безопасность и стимулировать людей не бросать лечение», — говорит Валерия. Сеть 100% Life уже переработала ключевые аспекты своей программы, чтобы получить финансирование от Глобального фонда для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией на удовлетворение неотложных потребностей.

Валерия Рачинская присоединилась к организации 100% Life в 2011 году и стала свидетельницей того, как Украина сделала огромный шаг к победе над эпидемией СПИДа. Она особенно гордится положительными результатами программ снижения вреда, включая опиоидную заместительную терапию и обмен игл и шприцев, благодаря которым в Украине значительно снизилось количество новых случаев заражения ВИЧ. ВИЧ в стране по-прежнему непропорционально сильно влияет на людей, употребляющих инъекционные наркотики, а текущая военная операция может поставить под угрозу возможность проведения заместительной терапии. По словам Валерии, 100% Life активно работает над тем, чтобы этого избежать.

Не меньшую обеспокоенность у нее вызывает вопрос защиты работников секс-бизнеса, лесбиянок, геев, бисексуалов, трансгендерных лиц и интерсексуалов, а также людей, употребляющих инъекционные наркотики. Помня о насилии и стигме, с которыми эти группы населения сталкивались во время конфликта на востоке Украины, она опасается, что представители ключевых групп населения и на этот раз станут жертвами насилия.

«Наша следующая задача — начать отслеживать нарушения прав человека, — говорит она. — Это очень важно для меня».

1 марта Марк Энджел, член Европейского парламента и бывший ответственный представитель по достижению целей 90–90–90 в области ВИЧ, провел виртуальное парламентское мероприятие, посвященное Дню борьбы с дискриминацией. Мероприятие было организовано совместными усилиями Глобального партнерства по искоренению всех форм стигматизации и дискриминации, связанных с ВИЧ (Глобальное партнерство), и в нем приняли участие высокопоставленные докладчики, заинтересованные в искоренении дискриминации в Европейском союзе (ЕС) и за его пределами.

Докладчики рассмотрели случаи нарушения прав, связанных с ВИЧ, общественные барьеры, в том числе законы и политики, а также стигматизацию и дискриминацию, которые способствуют распространению пандемии СПИДа. Основываясь на своей работе и накопленном опыте, они обсудили, как ЕС и его страны-члены могут способствовать развитию глобальной партнерской программы по искоренению дискриминационных законов, политик и практик в регионе ЕС и в странах-партнерах.

«Стигма и дискриминация негативно сказываются на борьбе с ВИЧ/СПИДом, поскольку являются серьезным препятствием для получения услуг тестирования, направления на лечение или продолжения лечения, — заявила Хелена Далли, комиссар ЕС по вопросам равенства. — Мы можем и должны бороться со стигмой и дискриминацией в связи с ВИЧ, открыто выражать свое мнение, собирать доказательства и делиться фактами и знаниями».

Данные, собранные местными сообществами и общественными организациями, свидетельствуют о значительном уровне стигмы и дискриминации, а также других нарушениях прав человека, которые влияют в ЕС на людей, живущих с ВИЧ или пострадавших от него, что усугубляется пандемией COVID-19.

«В ЕС по-прежнему наблюдается неравенство, которое является основным препятствием в противодействии ВИЧ, — заявил Ференц Багинский, исполнительный координатор организации AIDS Action Europe. — Глобальная стратегия противодействия СПИДу дает ЕС и его странам-членам отличную возможность совместно с населением положить конец неравенству, особенно в отношении целей 10–10–10».

«ЕС может внести очень важный вклад в борьбу со стигмой и дискриминацией в связи с ВИЧ, установив связи с различными проектами в области прав человека и гендерного равенства», — заявил Мандип Даливал, директор Группы по вопросам ВИЧ, охраны здоровья и развития Программы развития ООН.

«Используя свой опыт, ресурсы и политическое руководство для поддержки сообществ и стран-партнеров в искоренении стигмы и дискриминации, связанных с ВИЧ, ЕС может внести огромный вклад в противодействие ВИЧ», — заявил Мэтью Каванаг, временно исполняющий обязанности заместителя исполнительного директора ЮНЭЙДС по вопросам политики, просвещения и знаний.

На сегодняшний день к Глобальному партнерству присоединились 29 стран, ни одна из которых не является государством — членом ЕС.

Министр по вопросам сотрудничества в целях развития и гуманитарным вопросам Люксембурга Франц Файо объявил о вступлении Люксембурга в Глобальное партнерство (страна при этом стала первым вступившим в него государством — членом ЕС). «Мы поддерживаем работу Глобального партнерства и высоко ценим его роль в оказании помощи странам в достижении целей 10–10–10 путем отмены законов, которые наносят вред, и создания законов, расширяющих возможности. Стратегический подход Глобального партнерства и инклюзивная платформа для реагирования на различные нарушения прав человека, с которыми сталкиваются люди, живущие с ВИЧ, и маргинализированные группы населения, будут играть ключевую роль в борьбе с контрпродуктивной дискриминацией», — заявил г-н Файо.

«Международное партнерство — это уникальная возможность для ЕС и его стран-членов положить конец взаимному неравенству и несправедливости и добиться устойчивости к пандемиям как в масштабах Европы, так и в масштабах всего мира», — сказал г-н Энджел.

Катарина Ринзема, член Европейского парламента, рассказала о том, как важно открыто говорить о ВИЧ, бороться с заблуждениями и просвещать общественность. Кроме того, она рассказала о стигме и дискриминации лесбиянок, геев, бисексуалов, трансгендерных и интерсексуальных людей в ЕС. «У нас должна быть политика сдачи донорской крови, в которой не имеет значения, с кем у вас был секс, важно лишь то, был ли он безопасным», — говорит она.

Мария Уолш, член Европейского парламента, отметила, что стигма и дискриминация влияют на психическое здоровье и благополучие людей, живущих с ВИЧ, и призвала к реализации комплексной инклюзивной стратегии ЕС в области психического здоровья. «Чтобы разорвать порочный круг стигмы и расширить права людей, живущих с ВИЧ, очень важно открыто и честно говорить об их жизненном опыте», — заявила она.

В заключение г-н Энджел призвал государства — члены ЕС присоединиться к Глобальному партнерству и подчеркнул необходимость глобальных и согласованных действий по искоренению стигмы, дискриминации и неравенства, связанных с ВИЧ, а также СПИДа к 2030 году.

Наргис родилась в Душанбе, Таджикистан, в многодетной семье. Жизнь была непростой, и ее отдали в интернат для малообеспеченных семей. Ее любимым предметом в школе была физкультура, особенно хорошо получались баскетбол и плавание. Она надеялась, что после окончания школы в 1991 году с дипломом по физическому воспитанию она продолжит обучение в техникуме.

Однако из-за волнений в стране она не смогла продолжить учебу. «Я проплакала полгода, очень хотела продолжить учебу, но вместо того, чтобы пойти в техникум, родители выдали меня замуж. Мне тогда еще не было 16 лет», — рассказала Наргис. Когда ей было 17 лет, она родила сына; через пять лет, будучи беременной вторым ребенком, она узнала, что ее муж занимается наркоторговлей, и его посадили в тюрьму.

С этого времени Наргис пришлось обеспечивать себя и семью самостоятельно. Она устроилась на работу в казино. Заработок был хороший, но именно там она начала принимать наркотики. «Я была стеснительной девушкой, поэтому, чтобы расслабиться, я принимала наркотики. Оттуда я вышла наркоманкой. Я даже не заметила, как это произошло», — вспоминала она.

В конце концов ее уволили с работы из-за употребления наркотиков, и она была вынуждена искать другие способы выжить.

Наргис употребляла наркотики в течение 14 лет, но начала опиоидную заместительную терапию, когда она стала доступна в стране. «Когда я была на метадоне, меня наняли равным консультантом. Я работала с наркоманами, с людьми, живущими с ВИЧ. Я работала консультантом в нескольких проектах по профилактике ВИЧ», — рассказала Наргис.

Наргис оставалась на метадоне до мая 2021 года. «В прошлом году мне пришлось прекратить прием метадона, потому что меня посадили в тюрьму, а метадона в тюрьме не было. Было очень тяжело, я несколько месяцев лежала в тюремной больнице, но в результате слезла с метадона и пока держусь».

Наргис посадили в тюрьму по 125 статье Уголовного кодекса Таджикистана, согласно которой инфицирование ВИЧ или создание риска передачи ВИЧ-инфекции является уголовным преступлением. На основании этой статьи правоохранительные органы возбуждают уголовные дела в отношении людей, живущих с ВИЧ, только на основании потенциальной угрозы передачи ВИЧ или просто на основании их ВИЧ-положительного статуса.

«Я принимаю антиретровирусную терапию с 2013 года. Никогда не прерывала ее. У меня неопределяемая вирусная нагрузка. Заявление на меня никто не писал. Я никого не инфицировала. Обвинение было выдвинуто на основании записки знакомого мне человека, потому что мы встречались», — рассказала Наргис.

Законодательство не учитывает информированное согласие другого полового партнера, независимо от того, существовал ли риск инфицирования ВИЧ или принимал ли человек, живущий с ВИЧ, меры предосторожности, чтобы не передать ВИЧ. Кроме того, законодательство не определяет, как человек, живущий с ВИЧ, должен декларировать свой ВИЧ-статус. По сути, все люди, живущие с ВИЧ, которые занимаются сексом, могут быть привлечены к уголовной ответственности.

Свой позор Наргис объяснила так: «В правоохранительные органы вызывали всех, врачей, моих коллег, родственников, и рассказывали всем о моем диагнозе ВИЧ, спрашивали, в каких отношениях мы состояли, позорили меня».

«Статья 162 Кодекса здравоохранения дает право врачам раскрывать статус ВИЧ-инфицированных пациентов по запросу следственных органов и не содержит для этого никаких оснований. Некоторые уголовные дела по части 1 статьи 125 были возбуждены после того, как СПИД-центр раскрыл правоохранительным органам информацию о ВИЧ. В ходе следствия и судебного разбирательства не обеспечивается право подсудимых на конфиденциальность информации о своем ВИЧ-статусе, поскольку следователи, должностные лица, судебные секретари и судьи могут запросить медицинскую информацию в соответствии с положениями Кодекса о здравоохранении без каких-либо особых условий», – рассказала Лариса Александрова, юрист.

Наргис сейчас свободна, но она сказала, что ей просто повезло. «Меня освободили по амнистии в связи с 30-летием республики».

Она вышла из тюрьмы, но есть еще десятки осужденных по статье 125. Теперь, когда все знают, что она живет с ВИЧ, Наргис готова бесстрашно бороться за право жить, работать и любить, несмотря на свой ВИЧ-статус.

Наргис продолжает работать в качестве волонтера-консультанта по вопросам профилактики ВИЧ. У нее много планов, но главная цель, к которой она стремится, – это пересмотр статей, криминализирующих ВИЧ в Таджикистане.

«Я всегда говорю, что должно быть больше информации о ВИЧ, о людях, живущих с ВИЧ, чтобы они не боялись нас так, как сейчас. Сейчас все изменилось, есть лечение, есть профилактика. Диагноз ВИЧ не должен быть обвинительным приговором — это просто диагноз».

В большинстве стран региона Восточной Европы и Центральной Азии предусмотрена уголовная ответственность и различные виды наказаний, включая тюремное заключение, за сокрытие источника заражения ВИЧ, поставление в опасность передачи или за передачу ВИЧ. Криминализация ВИЧ непропорционально затрагивает маргинализированные группы населения, особенно женщин. Женщины с большей вероятностью узнают о своем ВИЧ-статусе при обращении за медицинской помощью, например, в связи с беременностью, и чаще подвергаются уголовному преследованию и наказанию.

«Мы достоверно знаем, что криминализирующие ВИЧ законы контрпродуктивны, они подрывают, а не поддерживают усилия по предотвращению новых случаев инфицирования ВИЧ. Мы надеемся что при консолидации усилий государств и общественных организаций в ближайшее время удастся пересмотреть устаревшие законы с учетом новейших данных о ВИЧ, которые позволят людям, живущим с ВИЧ, или тем, кто подвергается наибольшему риску инфицирования, быть открытыми во взаимоотношениях с медицинскими организациями, раскрывать свой ВИЧ-статус или пользоваться доступными медицинскими услугами», - подчеркнула Элеанора Гваздева, и.о. Директор Региональной группы поддержки ЮНЭЙДС для стран Восточной Европы и Центральной Азии.